Их кукла. Враги моего отца - стр. 22

Он не удивился, когда я вошла. Просто повернул голову.

— Не спится? — спросил спокойно. Без иронии. Без приказа.

— Воды хотела, — прошептала я, чувствуя себя как воровка.

Пальцы вцепились в край футболки. Я едва сдерживала дрожь. Рафаэль кивнул на стол:

— Там бутылка. Холодная. Только не дергайся так, ты ж не в тюрьме.

И это прозвучало почти ласково. Почти. Но я всё равно вздрогнула.

Потому что даже в такой обыденной сцене — он всё ещё был опасен.

Я налила воду и стала пить жадно, почти не отрываясь. Она была ледяная, будто прямо из горного источника — обожгла горло, но я не остановилась. Слишком пересохло. Слишком долго держала в себе все — страх, слова, еду, дыхание.

Рафаэль тем временем затушил сигарету и потянулся к окну. Послышался скрип. Он повозился с ручкой, потянул сильнее — стекло задрожало, но не сдвинулось.

— Заклинило, — бросил раздражённо, с усилием.

Я сглотнула последний глоток, вытерла рот тыльной стороной ладони и тихо сказала:

— Там особый способ.

Он обернулся.

— Что?

— Ну… оно старое. Надо прижать внизу и тянуть на себя. — Я поставила стакан и подошла.

Он отступил на шаг. Я наклонилась, прижала ладонью раму снизу, одной рукой придавила заедающее место и толкнула. Щелк. Окно послушно встало на место.

Я обернулась — и замерла.

Рафаэль стоял совсем рядом. Меньше, чем на шаг. Тело — неподвижное, как скала. Лицо — спокойное. Глаза — изучающие.

От него пахло табаком и чем-то свежим, дорогим. Его грудь едва заметно поднималась и опускалась — он дышал медленно, ровно. В его взгляде не было ни улыбки, ни угрозы. Но от этого становилось ещё страшнее.

— Ты много чего умеешь, — сказал он тихо.

Я снова почувствовала, как гул в ушах перекрывает все звуки. Как будто мир замер, стал вязким, будто из ваты. Мои руки сами по себе скользнули к бокам. Пальцы сжались в тонкой ткани футболки. Хотелось — не просто отступить. Исчезнуть. Раствориться в стене, в воздухе, в собственном страхе. Стать тенью. Ничем.

— Не бойся ты так, — неожиданно спокойно произнёс Рафаэль. — Мы не причиним тебе вред.

Легко сказать. Я усмехнулась. Уголки губ дрогнули, но смех вышел… горький, как ржавчина.

— Легко сказать, — пробормотала. — Эти шуточки Арса… — зачем-то добавила, не думая, просто чтобы заполнить тишину, не сойти с ума.

Раф усмехнулся. Медленно, почти лениво. Но что-то в его взгляде изменилось.

— Он точно не обидит тебя, — сказал он, опуская глаза на пол. — Хотя… девочки любят, когда он их обижает. Ты же понимаешь, о чём я?

Я замерла.

— Нет, — выдохнула. И это была чистая правда. Без прикрас. Без игры.

Рафаэль медленно поднял взгляд.

— Нет?

Я кивнула. Губы едва слушались, но слова всё равно сорвались, будто сами:

— У меня никогда не было мужчины. Я не знаю, о чём ты… вы говорите.

Я думала, это… спасёт меня. Что если они узнают, что я такая, то хотя бы оставят в покое. Не тронут. Не захотят. Какой в этом интерес?

Но как только я произнесла это, как только слова растворились в воздухе между нами, Рафаэль изменился. Не лицом — нет. Его лицо осталось каменным. Но всё остальное сжалось. Мышцы. Плечи. Взгляд. Воздух.

Он будто весь напрягся, словно его ударило током. Словно я не призналась, а бросила вызов.

— Ты… — голос его стал сиплым, почти чужим. — Девственница?

Он сказал это с недоверием. Как будто я только что солгала о чём-то невозможном.