Игры с Вечностью - стр. 19

Ильин успокоился, и тут пришла другая мысль. Да, сон навеян мыслями об Испании! А чем навеяна та прекрасная девушка? Виктору она незнакома, он ее точно нигде раньше не видел. Ее внешность даже никого не напоминает. Хотя, возможно, он видел ее где-то в толпе незадолго до того, она его впечатлила, и вот, приснилась наконец-таки. Все просто. А просто ли? При воспоминании об Анне кольнуло сердце, что-то ранее незнакомое вдруг поселилось там. Что это? Виктор, не задумываясь, назвал это нежностью, какой-то щемящей нежностью в сердце. Раньше все мысли и чувства у него шли через голову, а теперь вот впервые что-то в сердце. Отчего она его так взволновала? Если бы знать. Бред, все бред. Она же только приснилась, как можно влюбиться в сон? И на этой мысли Виктор прекратил внутренний монолог, удивленно заглядывая в самого себя. Неожиданно прозвучавшее слово «влюбиться» стало основоопределяющим. Чертовски правильное слово. Он действительно чувствовал что-то незнакомое до того, и если это была не влюбленность, то, что тогда? Даже не влюбленность. Всю боль того, приснившегося Виттора, всю его любовь Ильин прочувствовал сам, проснувшись. Чувства из сна как по мановению волшебной палочки перешли в реальную жизнь. От этого сжималось сердце, учащался пульс, и что-то похожее на комок находилось в горле. Этого не могло быть, но это было. Виктор опустил голову на руки. Час от часу не легче. Теперь он влюбился в несуществующую девушку из сна. И как это называть? Может, пока он выходной, стоит к психиатру сходить, пусть поможет уколами или гипнозом? От этой мысли стало веселее, он улыбнулся. И тут по коже прошел озноб, как от холода, и чей-то голос в голове сказал: Вот оно! Виктор даже обернулся, но, естественно никого за спиной не нашел. Нет сомнений, голос был его. Просто мысль прозвучала вслух, и поэтому показалось, что кто-то с ним говорит. А что оно? Оно, – то, чего он ждал всю сознательную жизнь, с каждым приходом желтеющей листвы. ОНО, что-то, слишком похожее на чудо, чтобы быть настоящим. И это нельзя было доказать, он это просто чувствовал.

Вот так в жизнь Виктора Ильина ворвалась любовь. Неожиданно и быстро, как арбалетный болт, пронзившая грудь. Виктор остановил течение мыслей, и проверил свои чувства. Самым большим желанием было увидеть ту девушку наяву. Он понимал, что это невозможно, но ничего с собой поделать не мог. Любыми средствами он хотел увидеть ее. Разум говорил одно, сердце абсолютно другое. В голове всплыли слова Жорж Санд: рассудок никогда не плачет – это не его дело, а сердце никогда не размышляет – оно не для этого нам дано. Виктор иронично улыбнулся этим словам. Пусть разум не вмешивается в сердечные дела. У него есть любовь, и есть надежда найти эту девушку. Остальное его не волнует. Пусть кто-то на эти мысли посоветует ему обратиться за помощью в лечебницу для душевнобольных, ему плевать. Он будет искать ради того, чтобы однажды увидеть ее улыбку и еще раз заглянуть в ее глаза. Остальное не имеет значения. Мысль права: вот оно, пришло. И будь что будет. Один умный человек говорил: «У меня есть мечта…», начиная свои выступления именно с этих слов. Виктор теперь знал, зачем он живет, у него тоже появилась мечта. И надежда. И любовь.

Аня Воскресная сидела в своей комнате и в крайней тоске листала модный журнал. Больше ей делать ничего не хотелось. Был день, двадцать девятое октября, пятница. Аню все достало, и серость жизни казалась невыносимой и нескончаемой. Обыденность душила как Отелло Дездемону, сильно и яростно, со всей ревностью к счастью, на которую только была способна. Нет, о такой жизни, какую вела Аня, любая девушка в современной России могла только мечтать. У нее было все, о чем она могла грезить или чего желать. То, сколько тратил на нее отец, наверное, было соразмерно с бюджетом футбольного клуба первого дивизиона Российской Федерации. Все капризы дочери Анатолий Воскресный исполнял без споров и возражений, но избалованной она не была, об этом тоже своевременно побеспокоился ее отец, хотя и отчасти. Детство без матери оставляет в душе ребенка не маленькие отметины, а человек, который терял, очень редко бывает капризен. Нет, трагической истории я рассказывать не собираюсь, ее мать была жива, и, быть может, даже здорова, но ни она свою дочь, ни дочь ее, уже не помнили.