Игры на грани. Испорченный - стр. 9
Задеваю задницей какой-то цветок и, только благодаря своей отменной реакции, успеваю его перехватить до того, как он грохается на пол. Упс…
Ага, не привлекла, блин, внимания!
Теперь все взгляды обращены на густо краснеющую меня, в том числе и преподавателя. Он окидывает меня внимательным взглядом из-под тонких очков, выгибает брови и интересуется:
— Фамилия?
— Одуванова, — удается мне хрипло выдавить.
Я, конечно, девчонка боевая, но вот такое пристальное внимание терпеть не могу!
— Отмечаю вас. Присаживайтесь, Одуванова. Постарайтесь больше не опаздывать, чтобы не отнимать время у студентов, — коротко произносит, что-то чиркая в журнале.
С меня сходит семь потов, пока я оглядываюсь в поисках свободного места и, когда нахожу его, ноги намертво прирастают к полу.
Какая-то гадина навела на меня порчу! Или же это боги издеваются надо мной, потому что единственное свободное место во всей аудитории возле… Угадайте кого?
Самодовольно ухмыляющегося Клюева, который явно наслаждается моей неловкостью. Сволочь!
Да я скорее по горящим углям пройдусь, чем сяду рядом с этим недоумком!
Прищурившись, внимательно еще раз осматриваю аудиторию.
Ну хоть где-то, ну хоть краешек…
— Одуванова, вы так и собираетесь столбом стоять? Может, уже присядете? — строго поторапливает меня препод.
Клянусь, улыбка Клюева становится такой злорадной, как у Джокера. Он откидывается на спинку скамейки и похлопывает по месту рядом с собой, мол, присаживайся, детка.
Заставляю свои деревянные ноги двигаться. Подойдя к месту, награждаю Клюева таким злобным взглядом, как будто он виновник всех бед мира. Не то чтобы это его задевает, учитывая, как он вызывающе на меня пялится.
Ставлю сперва свою сумку, словно образовывая между нами пространство, а потом сажусь сама. С независимым видом достаю ручку и тетрадь, игнорируя присутствие Ромы.
Надо признать, удается с трудом. Он, подперев голову рукой, дерзко поглядывает на меня из-под ресниц, чем дико бесит. К тому же от него исходит приятный аромат парфюма. Нотка кардамона смешная с чем-то цитрусовым, тут же заполняет легкие. Хочется вдыхать и вдыхать, но я тут же останавливаю этот неуместный порыв.
— Ну это уже явно перебор, Златинда, — раздается его голос с хриплыми нотками. — Опять скажешь, что случайность?
— Нет, не случайность, — рассерженно шикаю. — Это божья кара за грехи прошлый жизни. Я наверное палачом была.
Парень издает ироничный смешок, словно невзначай расставляет ноги шире, касаясь под столом своей ногой моей. Меня будто прошибает током. На секунду даже забываю дышать, но быстро беру себя в руки, давая мысленную оплеуху.
Соберись, Одуван!
— Охотно верю, что была палачом. Хотя я все же предполагаю, что ведьмой, за которой гналась инквизиция.
Прошу прощения? Он только что назвал меня ведьмой?
— Тогда смотри в оба, Клюев, ведьминский дар может и в других жизнях проявиться. Приворожу тебя ненароком, потом будешь хвостиком ходить. Не отделаешься от тебя! — язвительно парирую.
— Ну пока только я от тебя отделаться не могу, — вполне справедливо замечает парень.
Ведь это я его нахожу, а не он меня. И это мне не нравится.
— Поверь, будь у меня выбор я бы предпочла сидеть рядом с бездомным, чем с тобой.
— И тем не менее ты рядом со мной.
Наши взгляды встречаются, и Клюев мне развязно подмигивает. Прикусив нижнюю губу, не скрываясь рассматривает меня, точно статую обнаженной женщины в музее.