Игры бессмертных (сборник) - стр. 8
– Я думала, что буду приходить к тебе во снах, являться в минуты задумчивости. Все бы так и было. – Она пошла вокруг него, ведя пальцем по плечу, спине, другому плечу, груди и снова плечу. Два круга, а перед глазами уже все плыло. – В больнице не откачали. Слишком много прошло времени. А потом кто-то дал выпить крови. Помню только руку. И мир стал другим.
– Так, значит, сегодня… – Ноги не удержали, и он упал на диван.
– Я искала твою кровь. У нее обворожительный вкус. В поликлинике было то же самое. Я ее отличила сразу. А потом подумала: зачем убивать? – Она склонилась, волосы черным покрывалом свесились перед ним. – Когда можно всегда этим пользоваться.
Средний палец на левой руке стрельнул старой болью, и она потянула его руку к себе, подушечки коснулись ледяные губы. Тут же захотелось взвыть, потому что палец заломило от уходящей из него крови.
Алиса облизала губы.
– Ты же не жалеешь о том, что сделал? – вкрадчиво спросила она. При этом взгляд ее уже не был таким мертвым.
«Да мне с ней вообще не надо было связываться! – глухо колыхнулось раздражение. – О чем тут жалеть?»
– Вот и я не жалею, – улыбнулась Алиса. – До завтра. В школе увидимся.
Она скользнула к окну, и только сейчас Игорь понял, в какую ловушку угодил: если бы он не прервал их отношения, то и тянул на себе вздыхающую Алису до лета. А теперь… Надолго?
– Раз уж ты не захотел просить прощения, – пропела напоследок Ганина, посылая своему кавалеру воздушный поцелуй, – значит, ты в ответе за тех… И теперь уже навсегда!
Отблеск фонарей осветил девушку со спины, сделав вдруг ее одежды призрачно-прозрачными. Он увидел ее обнаженное тело, и ему захотелось вновь коснуться шелковой мягкости груди. Но вампирша засмеялась, исчезая в больном желтом свете фонарей.
В голове у Игоря болезненно запульсировала венка.
«Нав-се-гда!» – пропел мелодичный голос.
Он посмотрел на свой палец. Две синие точки ясно выделялись на побелевшей обескровленной подушечке.
Елена Усачева
Проклятие рода Радзивиллов
Расписание занятий было составлено странно. Каждая неделя имела новую очередность лекций, и вместо того, чтобы записать одну пятидневку, приходилось топтаться около деканата целый час.
Рост Кэт ее в очередной раз подвел. Невысокую девушку постоянно отпихивали от доски с объявлениями. Неожиданно прямо перед ее носом вырастала чья-нибудь спина. Ей приходилось возмущенно вскрикивать, теряя место, откуда списывала. Мысленно проклиная завуча, так нелепо составившего расписание, она принималась изучать столбцы заново, вздыхая в адрес рослых литовских красавцев.
– Ты повторяешься, – услышала она над собой мягкий голос. Ручка еще выводила последнюю строчку, но глазами она уже пробежала по выписанным столбцам с названием предметов, замечая, что два последних дублируют друг друга.
– Нечего совать нос в чужие дела! – фыркнула она, так и не подняв голову. В сердцах перечеркнула все. Первая неделя есть – этого достаточно.
Кэт ожидала, что ей ответят, но вокруг стоял ровный гул голосов, справа смеялись. Она обернулась, ища задавалу. Все старательно писали, и только один как-то странно-равнодушно смотрел на ватманский лист расписания. У парня было красивое широкое лицо, светлые вьющиеся волосы, собранные в хвост. Почувствовав к себе интерес, парень обернулся. На Кэт глянули настороженные темные глаза. Вокруг них пролегли «летние» морщинки, какие появляются, когда долгое время находишься на солнце. Парень был явно не домосед: защитного цвета куртка и грубые холщовые штаны, снизу туго затянутые высокими армейскими ботинками, – все это говорило о том, что стоящий перед Кэт человек из рода скитальцев и странников. Те, что не променяют бесконечную дорогу, утреннюю неизвестность и верный походный рюкзак на домашний уют. Такой рюкзак был и у парня. Небольшой, зеленый. Судя по тому, как легко рюкзак был вскинут на плечо, учебниками он был пока не отягощен. Да и вряд ли там удержится больше одной книги.