Игрушки дома Баллантайн - стр. 54
«Пить. Ей надо обязательно пить», – вспоминает Брендон. В бункере нет ничего, куда можно было бы налить воду. Поить девушку, выжимая грязную тряпку, опасно. Механические ладони пропускают жидкость, как сито. Брендон набирает воду в рот и понемногу поит Элизабет, прильнув к ее губам. Она жадно глотает, утихает ненадолго лихорадочная дрожь. Потом все начинается заново.
Мокрую ткань на лоб. Обтереть холодной тряпкой. Набрать в рот воды, напоить. Вынуть из-под Элизабет мокрое тряпье. Дойти до реки, выполоскать. Сушить на себе. Сидеть рядом с девушкой, трогать губами горячий лоб. Снова обтирать, поить…
И лишь когда Брендон начинает двигаться с трудом, он понимает, что пошел третий день и топлива больше нет. Он поит Элизабет, надевает на нее ранец, ложится рядом, обнимает ее и, прижавшись лицом к мокрым от пота волосам, закрывает глаза.
«Я останусь с тобой. Ты проснешься, Элси. Все будет хорошо…»
V
Брендон
По коридору госпиталя Святой Инесс неторопливо шествуют две женщины. Одна – высокая, с красивым бесстрастным лицом, тщательно хранящим тайну ее возраста, – одета в форму сестры милосердия. Второй даме около сорока, она небольшого роста, полновата, рыжие волосы собраны в высокую прическу.
– Ее нашли гвардейцы пять дней назад, – рассказывает высокая дама. – Вошли в бункер у железнодорожного моста и обомлели. Рассказывают, что девочка лежала в объятьях куклы. Солдаты говорят, что это было похоже на чудо.
– Сестра Кимли, когда я смогу забрать ее отсюда? – спрашивает рыжая.
Высокая женщина пожимает плечами.
– Лихорадка миновала, – отвечает она размеренно. – Но девочка очень слаба, и врача волнует ее душевное здоровье.
– Я думаю, со мной она быстро пойдет на поправку. Хоть и не родной дом, но все же лучше, когда рядом близкие люди. Разрешите мне побыть с ней?
– Конечно, мисс Фанни. Через час освободится наш доктор, и вы с ним сможете поговорить. Вас проводить?
– Спасибо, сестра Кимли, я помню дорогу.
Женщины вежливо прощаются, и Фанни почти бегом направляется на второй этаж госпиталя. Лестница, анфилада коридоров, череда залов, в которых на кроватях, на скамьях, на полу лежат люди. Им повезло. Они пережили Нью-Кройдонский апокалипсис. Они будут жить.
Еще один зал – и Фанни у цели. На цыпочках она проходит между наспех сооруженными лежаками к кровати у окна. Девушка сидит к ней спиной, сутулая и неподвижная. Фанни осторожно подкрадывается и закрывает ей глаза ладонями.
– Брендон, – тихо шепчет Элизабет Баллантайн.
– Не угадала! – смеется Фанни. – Это твоя ворчливая тетушка!
Она обнимает Элизабет, целует в русоволосую макушку и садится на койку рядом.
– Ну, дорогая, чем ты меня сегодня порадуешь?
Элизабет обращает к ней бледное, осунувшееся лицо.
– Приходили солдаты. С ними какой-то мистер в дорогом пальто. Хотели говорить со мной. Принесли фруктов, но я отдала их раненым.
– А о чем хотели говорить?
– Они не понимают, как мы выжили вместе. Дорогое Пальто сказал, что куклы не могут ослушаться приказа.
– Ну а ты ему что? – округляет глаза Фанни.
– Я сказала, что Брендон – не кукла, – шепчет Элизабет и поникает.
Фанни обнимает ее за плечи и прижимает к себе. «Бедная моя девочка! Кожа да кости», – думает она с волнением.
– Все позади, милая. Твой корабль отправляется через несколько дней.