Игрушка моего сына. Запретная страсть. 1 - стр. 20
– Угарела, похоже, – не обращаю внимания на его слова. Говорю серьезно. – В парилку пошла со мной. А дверь заклинило. В общем, вот.
Николай осматривает Веронику.
– Ничего страшного, – встает и подходит ко мне. – Скоро придет в себя. Организм молодой. Справится. Окна открой тут, чтобы свежий воздух постоянно был. Очнется, пить дай. Побольше. Ну? Справишься? Ахахаха!
– Спасибо, Николай.
– Да брось! – пожимает протянутую руку. – Девчонка-то хороша. Жалко ее только, – хмыкает. – Сломаешь ведь.
Да какого хера еще?! Злюсь на его слова, но молчу.
Николай уходит, а я распахиваю оба окна. В лицо сразу же ударяет прохладный ветер. Стою и жадно вдыхаю. Опять беру бутылку и отпиваю прямо из горла.
Ну, вот, Илья, ты и отметил день рождения. Жанку так и не трахнул, с сыном разругался. И в кровати лежит непонятный «подарочек». Хорошо хоть живой.
Сажусь на кровать и смотрю на девчонку.
И что она нашла в Максиме? Видно же, что правильная. Не из-за денег с ним.
Дурочка.
Сломает он ее.
Чертыхаюсь, вспоминая точно такие же слова Николая.
Отпиваю еще. Тело расслабляется. Накрывает усталость. Эмоциональная, не физическая.
Какой-то дурацкий день. Устал как после сложных переговоров.
Откидываюсь назад и затылок приятно касается подушки. Прикрываю глаза.
Совсем хорошо.
В ночной тишине слышен лишь ветер и дыхание девчонки.
Оставлять ее одну нельзя. А сидеть я не могу. Поэтому так и лежу. На другом конце кровати.
Придет в себя и отправлю домой. Потом… все потом…
23. Ника
Морщу нос от щекотки. И сознание немного возвращается. Меня словно выдергивает из небытия. Но щекотка не отступает.
Приоткрываю один глаз и смутно понимаю, что меня щекочут какие-то странные курчавые волоски, которые упираются мне в лицо.
Хочу почесать нос. И не могу. Руку свою не могу от тела оторвать. Меня как будто кто-то придавил. Пригвоздил руку к телу.
Пытаюсь освободиться и тут слышу сзади недовольное ворчание:
– Лежи ты!
И по движению чьей-то руки понимаю, что меня просто кто-то сильно обнял. Но кто?!
Память как вырубили. Последнее, что я помню, – недовольное лицо отца Максима и его бурчание.
Вот как сейчас.
Ой, мамочки! Ну, точно, это же его голос.
Предпринимаю еще одну попытку освободиться.
– Да, что же тебе неймется?
Теперь уже я слышу мужской рык и меня резко переворачивают на спину и дышать становится трудно. Почти невозможно. Я от страха даже глаза закрываю.
– Ты? Опять? – рычит мужчина и я решаюсь открыть один глаз.
Илья нависает прямо надо мной. Наши тела разделяют какие-то миллиметры. У меня все сжимается внутри.
Илья резко перекатывается и вскакивает с кровати. Трет затылок. Потом переводит взгляд на меня.
– Очнулась? – кивает.
Я тут же сажусь и тяну на себя одеяло. Оглядываюсь.
– Где я? А что произошло? А где… где Максим?…
– Ты не помнишь ничего? – хмурится мужчина.
Мотаю головой.
А почему я голая почти?! Ой! Только сейчас понимаю, что на мне только плавки. А верх купальника где? И почему я в постели с отцом Максима?
Быстро прохожусь по нему взглядом. Он в шортах. Я в плавках. Фух.
– Угорела ты, – бурчит, как всегда, недовольно Илья. Достает из шкафа майку и натягивает на себя. – Вырубилась. Сейчас как чувствуешь себя?
– Да, вроде, ничего. Голова только кружится немного.
– Собирайся, – кидает мне. – К врачу поедем.
– Не надо. Со мной все хорошо. А где… где моя одежда? – осматриваюсь.