Игрушка для монстра - стр. 23

16. Глава 13.

Когда я пришла в себя — напрочь отказалась верить в увиденное. Сложилось впечатление, что мои глаз… вовсе не мои, а принадлежат совершенно другому человеку. В данном случае, какому-нибудь преступнику особо опасному.

Первое, что я почувствовала — пульсирующую боль в висках и тошноту. Несколько раз хорошенько моргнув, я пытаюсь настроить резкость в глазах. А когда осознаю, где нахожусь, от шока дар речи теряю.

Что за бред?

Невозможно!

Это просто сон. Самый настоящий жуткий кошмар!

Я собираюсь ущипнуть себя, чтобы проснуться, как вдруг, с ужасом замечаю, что мои руки скованы наручниками.
Ну вот…

Допрыгалась.
Упекли, всё-таки на нары, мерзавцы проклятые!

Теперь-то что?

Сгнию тут как самая настоящая крыса ничтожная…

Я приподнимаюсь на локтях, сражаясь с сильным головокружением, и стараюсь более тщательно рассмотреть помещение, в которое меня насильно запихнули.

Лучше бы не рассматривала. Только хуже становится от полного осознания, что теперь я, похоже, официальная и особо опасная преступница.
Перед глазами мелькает небольшое подвальное помещение, в котором из мебели всего-навсего одна ржавая раскладушка имеется, такая же убогая раковина, ведро — а-ля туалет, и одно маленькое окошко, расположенное под самым потолком, наглухо закалочное решёткой. В добавок ко всему, тут жутко пахнет плесенью и температура воздуха как на хладокомбинате.

Но камера сего карцера смерти — воистину цветочки! Самое ужасное — это красующаяся на моём теле замызганная одежда тёмно-серого цвета с каким-то странным, номерным знаком, набитым в области сердца.
Индивидуальный номер заключённого, да?
С ума сойти…
Я правда не сплю?
Словно полжизни в отключке провела, что даже и не заметила, как за решётку попала!

Немного поразмыслив, я пришла к безумному выводу, что во всей этой ерунде виноват папенькин сынок олигарха.

Сдал без суда и следствия!
Хотя, я ведь не отказывалась должок за порчу имущества отрабатывать! В чём же тогда дело? И кто были те демоны бритоголовые, которые мне платок, отравленный в рот затолкали?
Обреченно вздохнув, я присела на скрипучей раскладушке и принялась терпеливо ждать объяснений. С истерическим смехом я заметила, как из-под старых тюремных штанов выглянули полосатые носки.

Миленько, блин!

Приколисты хреновы!

А кто же блин меня переодевал?

Рудковский, сволочь, убью!

Не знаю точно, сколько времени я провела в этой жуткой кладовке, но судя по всему, наверно целую вечность. Ну ладно! Не вечность, но ночь так уж точно.

Скрутившись калачиком на кровати, я просто смотрела на толстую трещину в стене, пытаясь согреться. Замёрзла! А этим тварям плевать. Когда живот недовольно рыкнул, а мочевой пузырь заныл от давления, я резко вскочила с постели и побежала к входной двери, с имеющейся в ней небольшим встроенным окошком, и, требуя немедленных объяснений, принялась молотить кулаками по металлу.

Спустя несколько минут отчаянного бунта, я поняла, что про меня тупо забыли. Тогда я ещё пуще прежнего продолжила привлекать внимание, принявшись швырять ведро для испражнений в окно, а затем и в замаскированные в уголках комнаты видеокамеры.

Аллилуйя!

Снаружи послышались торопливые шаги, а затем и клацанье замка.
— Да как вы только смеете?! Меня здесь удерживать!

Схватив ведро, я с небывалой яростью к выходу бросилась, намереваясь запустить его в первого вошедшего урода.