Игроман-С - стр. 6
– Да уж, Александр Сергеевич. Я, например, задолжав изрядно кредиторам, написал роман «Игрок» за 26 дней, – грустно покачал головой Достоевский.
Члены клуба заметно повеселели, выпив шампанского, или предвкушение большой Игры ударило им в головы. Только хмурый Германн, стоя у зеленой шторы и повернувшись к остальным членам клуба спиной, кажется, утирал украдкой слезы.
Заморский гость Хемингуэй, внимательно слушавший разговор загадочных русских игроков, лаконично поинтересовался на английском: «А можно ли сегодня мне сделать ставку на бегах?».
– Дай вам волю, господин иностранный писатель, вы бы и на лошади въехали в нашу гостиную, – смерил американца бесстрастным взглядом старшина клуба князь Темный. – Это вы у себя в Парижах на бега захаживаете как в банк за новыми банкнотами. Но ведь до смерти скучен праздник в виде верного выигрыша, который, к тому же, всегда с тобой.
Хэм в ответ осушил залпом стопку водки, словно пытаясь разгадать секрет русской души через дегустацию самого известного напитка чужой ему страны.
Федор Михайлович и домашний учитель Алексей Иванович стали громко ратовать за игру на рулетке, Александр Сергеевич предложил перекинутся в «Фараон», Германн не отходил от шторы, Лотман молчал.
И в этот самый момент Темный резко повернулся к Антону Ивагину, стоявшему у дальнего от всех окна и, глядя ему в глаза, металлическим голосом произнес: «А какую Игру предпочитаете вы, милостивый государь, и по какой такой особой причине играете?
В этот самый миг все члены клуба вдруг обнаружили в гостиной старинного особняка гостя из будущего и каждый из них на свой лад повторил вопрос Темного, протягивая желтые костлявые руки к горлу Антона Ивагина. Только филолог-структуралист, историк русской культуры Юрий Михайлович Лотман продолжал тихо сидеть в сторонке.
– Што-с, азарта и денег тебе не хватает, дитя 21 века? Ах ты, сукин сын! – больнее всего обжигало Ивагина прямым вопросом Солнце русской поэзии.
Ивагин силился ответить, что, мол, вы то чем лучше моего, Александр Сергеевич, да вы такой же азартный игрок, как и я. Ведь это вы написали, «двуногих тварей миллионы, мы все глядим в Наполеоны», и в то же время, всякий раз садились за карточный стол, чтобы убедиться в своей исключительности.
Но язык Антона предательски немел.
Именно на этом месте кошмара Ивагин всегда просыпался, но, тем не менее, отчетливо помнил выражение лиц каждого члена клуба Игроков и каждую их фразу, сказанную в Английском клубе.
Глава четвертая
Утро лимитчика
Наутро – 9 августа 2018 года – из кошмара Аглицкого клуба вернуться в реальность журналисту помог хозяин московской квартиры, где Антон снимал комнатку.
Стук был просящий. В день арендной платы хозяин трёшки – старый алкаш Петрович стучал в двери комнаты квартиросъемщика радостно и настойчиво, как заяц в барабан. Мол, давай-давай, открывай, настало время законного расчета: ты мне 15 тысяч рублей и живи себе дальше.
Расчет происходил первого числа каждого месяца. А вот просящий стук, напоминавший царапание кота по дверному косяку, в неурочное время означал, что Петрович пропил всю «аренду», как тот герой-стахановец и желает нового праздника раньше календарного срока.
Просящий стук в дверь также означал, что супруга Петровича, такая же перманентная ударница по стакану Варвара Сергеевна, не должна узнать о жгучем желании мужа опохмелиться в счет будущей арендной платы журналиста.