Игрок. Ставка на любовь - стр. 17
– Ты помнишь, что тебе сказал дед? – шикает и ее взгляд опускается ниже пояса. При этом я вижу, как она пытается скрыть рвущуюся наружу улыбку.
– Помню, – серьёзно отвечаю. – Поэтому, предлагаю вернуться к готовке, – возвращаюсь на место и снова берусь за нож.
Алинка открывает старый кухонный шкаф и достает оттуда подсолнечное масло. Закрывает плечиком дверцу и возвращается к столу.
– Я удивлена, что ты умеешь готовить, – говорит и берет чугунную сковороду. Ставит ее на плиту.
– Я подолгу жил один, когда учился. Это как правило было заграницей. Поэтому пришлось научиться самому удовлетворять свои гастрономические запросы. При всем этом жареная картошка – мое коронное блюдо…
Берет в руки бутылку с маслом и щедро льет на поверхность сковородки: – Мне нравится экспериментировать на кухне с разными продуктами. Но я всегда за классику, –
– Вот бы все девушки так, – начинаю резать картошку как для фри. – Будь здесь Вероника, то я бы уже слушал десятую лекцию о вредной пище и лишних калориях…
– Вероника? – перебивает и медленно поднимает на меня глаза. – А кто это?
Твою ж мать, Котов! Комбинатор ты недоделанный! Я резко затыкаюсь и в упор смотрю на Алину. Черт! Чувствую, что уже поужинали.
Алина
– Алин, – ставит локти на стол и опускает голову. – Я бы тебе и так все рассказал, – запускает пальцы в волосы и тянет их вверх от корней. Воздух между нами звенит от напряжения. От этого мне становиться трудно дышать. А в груди словно жар с печи сглотнула.
– Интересно, когда ты собирался рассказать, что у тебя есть гражданская жена? До секса или уже после? – хочется сейчас этой сковородкой дать ему по башке. И посильней. Так, чтобы в ней все на место стало.
– Она не жена, – устало трет рукой глаза. – Мы просто живем, потому что так удобно. Блин, ты все не так понимаешь, – он отодвигает стул и поднимается.
Ну да! Я ведь дура набитая. Разве я могу хоть что-то понять. В одном утверждаюсь. Я делала все правильно, когда не подпускала его ближе. Мне однажды уже сделали больно. Хватит. Второго такого я не хочу.
– Даже не подходи ко мне, – угрожающе выставляю перед ним деревянную лопатку, которой мешаю картошку. – Потому что, клянусь, я тебя ударю, – и я сейчас не шучу. Потому что очень хочется.
Костя останавливается в шаге от меня. Дальше не идет. Я отворачиваюсь обратно к плите. Вот же ж гад! Правильно мне мама говорит – все мужики сволочи. У меня внутри все шипит и горит как на этой сковороде.
– Хочешь верь, а хочешь нет. Но я даже забыл о ней, – делает еще шаг. Замирает, но не уходит. Наблюдает за моей реакцией.
– Класс, – развожу руками. – Ты забыл, что у тебя есть девушка, – обидно до слез. Меня сейчас несет злостью на бешеных куражах. – А о чем ты еще забыл? – от моего ярого помешивания картошка превращается в пюре.
– Алин… – смотрит так, будто просит его пожалеть.
– Ужин готов, – громко объявляю. Перекрываю газ и с грохотом швыряю сковородку в сторону. Иду в комнату. Хочется что-то сломать. Ну или разбить. Желательно о Котова. Слышу следом мужские шаги. Мужчина останавливается перед занавеской, которая заменяет отсутствующую дверь. Я злюсь. Очень. И не знаю на кого больше. На него. Или на себя. Дура! Слюни распустила. Любви ей захотелось.
– Алинка, дай мне хотя бы шанс все тебе объяснить, – он опускается на пол и упирается спиной о косяк. – Я тысячу раз извинился. И даже не понимаю, за что?