Игра взаперти - стр. 32
Катя взгляд почему-то не увидела и произнесла:
– Ты так легко об этом говоришь, это неожиданно.
– А пусть боятся. ФСБ не напугаешь, но остальных можно.
– Да убивают же за это.
– Есть такое, – ему сейчас нравилось, – но, скажу я тебе, не сильней, чем до смерти…
И вообще, Виталий любил врать. Обманывать – само собой, но нет – врать. Тут требуется артистизм и ни в коем случае не чувство меры, ибо оно урезает простор для интонации, жеста, взгляда. О мысли просто не говорим. Врать треба азартно, это игра… А нечего в душу брызгать и на самое брать… Иными словами, лгать надо всегда. По простой причине – чтоб не верили.
Еще один куст, снова порода неизвестна.
– Я что-то не понял, мы какого рожна тут шляемся? У нас же с тобой половые разногласия присутствуют, почему не пользуемся?
Смеется Катя преданно:
– И правда. Я все мечтала тебя потрогать, а приехал и забыла.
ВИТАЛИЙ
В общем, влюбляться Виталий постановил ни-ни, оттого и пристроился окончательно к Вале. Да и не журился, ибо товарищ так и не сумела отвязаться от страсти к мужику. За него она натурально готова была человека загрызть, что продемонстрировала, например, когда один закадычный приятель Виталия по вздорной ссоре всадил глубочайше в его спину нож (легкое, между прочим, проколупал). Вылупив глаза, она бегала с пистолетом по подъезду и не кончила закадычного только благодаря изумительной прыткости злоумышленника и темноте. И в больнице поставила в аврал весь персонал, а далее, как сказывали врачи, двое суток на минуту не сомкнула глаз, страдая за любимого.
Либо происшествие с ее собственной сестрой, которая внезапно забеременела от Виталия и по недорослию не сумела унять беременность. Кто как не она заботился в последствии об общем дитятке!
Впрочем, и ревнива была непомерно, прощала только сестру и еще одну девицу, уведомить к месту, тоже ее родственницу, хоть и далекую. Раз пировали у приятеля, и под шумок Виталий в ванной одну дамочку покормил. Валька застигла. У дамочки клок волос изъяла, попинала с душой; потом за Виталия взялась, глаз чуть не выдрала. Пришлось по печени вложить, сам же и перепугался – откачивали.
Коротко сказать, по всем этим причинам Виталий именно с ней обручился в церкви, которая строилась во многом на его пожертвования (будучи так и сочтенным законно с Машкой), и именно с ней затеял второго ребеночка, доченьку Варьку лапоньку. Только это позже, уже на Украине.
А пока будьте любезны – пошла мода на отстрел авторитетов.
Особенно авторитетным Виталий не был. Вернее не так: свое поле деятельности – заметьте, не долю, а поле, то есть над Виталием никто не стоял – в рэкете он имел. Тут дело заключалось в том, сколь доходно поле, иногда доля выходила выгодней. Но и не в этом даже состояла штука. Авторитеты тогда вырастали по законам никем не регулируемым и никому не понятным. Самые громкие имена города вспухали на причинах порой далеких от объема и дерзости деяний, другой разговор, что некоторые умели с профитом пользоваться этими удачами. Впрочем, и удачами это назвать нельзя, поскольку отстрел пошел как раз исходя из громкости имен. Так вот, Виталий. Он не любил, когда его имя звучало излишне громко. Отступление в связи: Виталий, кажется, обладал изрядной интуицией – часто доверял, уверовал и полагался на нее практически безоговорочно. Короче, фраза о не любви имеет место как раз благодаря оной. Другая история, что неуемность натуры совала Виталия в разные блудные, ему все чего-то (отнюдь не денег) не хватало, везде ему хотелось присутствовать. Словом, когда бесславно пали иные так и просто приятели Виталия, предчувствие зашевелилось. Дело в том, что именно доступность пирога, а стало быть, и многочисленность алчущих совершенно лишали деятельность какой-либо координации и возможности определения супостата. Иначе говоря, раздался стук в окно (Виталий тогда жил на первом этаже, какая неосмотрительность), мама, чистая душа, выглянула из-за занавески в темноту и по просьбе некоего силуэта позвала Виталия. Силуэтом оказался Паша Орланов, вор в законе. Он даже на улицу не вызвал, а сообщил голосом достаточно горклым, чтобы обладателю быть в законе: