Игра в саботаж - стр. 9
– Руки за спину, лицом к стене.
Про руки было излишне, так как едва заключенного привезли в тюрьму, руки ему опять сковали наручниками. Нун повернулся так, как ему приказали. Щелкнул замок двери. С него сняли наручники и втолкнули внутрь камеры.
Он остановился на пороге, не зная, как себя вести, присматриваясь к новой для него обстановке. Самым первым и самым ужасным, что поразило его здесь, был запах. На него мгновенно пахнýло каким-то смрадным гнильем, и эти гнилые миазмы моментально забили ему ноздри.
Анатолий был очень утонченным, чувствительным и брезгливым человеком. Сколько себя помнил, всегда остро реагировал на запах. Плохо пахнущую еду ни за что не стал бы есть. Но здесь казалось, что эта камера гниет изнутри. И он не знал, даже не мог определить, что смешалось в этом ужасающем запахе: вонючие носки, человеческие испражнения, пот, запах несвежей пищи, застоявшийся воздух никогда не проветриваемого помещения… Страшно было даже представить, что отныне вся его жизнь будет проходить в этом аду.
Потом в глаза бросились нары. Камера была достаточно узкой и тесной, поэтому нары были устроены в три этажа. И – люди. Со всех нар на него смотрели люди с внимательными волчьими глазами, как будто они ощетинились, словно им подали сигнал опасности… Эти глаза были здесь повсюду. На мгновение у него мелькнуло страшное видение – даже в стенах и потолке, везде – только глаза. Он не понимал, как себя вести. Поэтому молча застыл на пороге.
Только позже Анатолий узнал, почему в камере было так много глаз. Тюрьма была переполнена, и в камеру, рассчитанную на шесть человек, забивали человек тридцать. Страшная скученность, антисанитария – все это создавало чудовищные условия, выжить в которых было настоящим подвигом. И еще он узнал (потóм, потóм – все было потóм!), что в тот самый первый момент он повел себя исключительно правильно. В тюрьме не выносили паникеров и болтунов. Правильным поступком было молчать.
– Принимай новенького! – крикнул конвоир ему в спину, и дверь захлопнулась.
К Анатолию подошел какой-то невысокий лысый мужчина средних лет.
– Статья? – прищурившись, спросил он.
Анатолий ответил. Мужичок презрительно скривился. Ткнул рукой в левый угол камеры:
– Последние нары возле стены видишь? На третий этаж полезай, наверх.
Нун подошел к нарам. Третий этаж был очень высоко, почти под потолком. Он закинул наверх котомку с вещами. Сердце на мгновение кольнуло – как же он заберется туда? Он никогда не занимался спортом, да и по жизни был тучным. Как же теперь? Однако выхода не было. Он уже собирался карабкаться наверх, но какой-то парень вдруг схватил сверху его котомку, причем с самым нахальным видом. Не растерявшись, Анатолий вырвал свои вещи из его рук.
– Посмотреть дашь, что там у тебя? Вдруг мне чего надо? – нагло прищурился парень.
– Нет, – твердо сказал Нун, бросая вещи обратно наверх.
Он был уверен, что парень полезет в драку. Однако тот, к его огромному удивлению, отошел. Сзади он услышал:
– Подойти сюда.
Анатолий пошел на голос. По самому центру камеры, на первом этаже, скрестив ноги по-турецки, сидел мужчина явно восточной внешности. Было ему не меньше пятидесяти. Коротко стриженные волосы были совсем седыми. Глаза выделялись жесткостью. Одет он был в теплый, очень приличный спортивный костюм, да и сзади него виднелось довольно дорогое новое стеганое одеяло. Оно очень отличалось от тех ветхих тряпок, которые были наброшены на все остальные нары, в том числе и на место Анатолия.