Игра в пазлы: новые правила - стр. 2
От дверей донеслось знакомое писклявое приветствие. Картамышев явился первым: сухонький, плюгавый, с замусоленным мешком, из которого он извлек прочитанные книги и с грохотом водрузил на кафедру. И со своим неизменным ехидством:
– Я не помешал?
– Ну что вы! – ответила Софья Сергеевна, доставая его формуляр. – Без вас и день не начнется, и жизнь не закончится… А почему книги в крошках?
– За хлебушком зашел.
Для наглядности старик предъявил свою буханку.
Зазвонил телефон.
– Вы электронку проверяли? Это срочно!..
«Срочно» – любимое слово центральной. Что на этот раз? Пересчитать шпингалеты? Заполнить очередную дурацкую табличку, спущенную из управления культуры? Зарегистрироваться в конкурсе «на лучшую выставку», самом бессмысленном из всех зряшных?..
Трубка проквакала:
– Вечно вы недовольны, Анна Игоревна. Между прочим, методисты написали вашему филиалу уйму замечаний!
– Еще бы. После того, как я не согласилась, что температура у нас – двадцать градусов.
Молчание. Затем шипящий свист:
– Откуда в вас с-столько гонора?..
Возьми с полки Фрейда – ты же библиотекарь.
Всё из детства…
Мне всегда казалось, что заведующие – это такие тетушки предпенсионного возраста. А если и молодые, то с гораздо большими амбициями и силой характера, чем у меня.
Помню довольную физиономию Мадам: «Вы не возражаете, если мы будем рекомендовать вас на руководящую должность?». И я, вся во власти аттестационного стресса, белая и красная одновременно, трясу головой с усердием китайского болванчика…
У меня словно было два детства. Первое закончилось в тринадцать лет, когда я уехала из Грозного. Второе – в тридцать, когда из самой молодой сотрудницы я вдруг превратилась в заведующую библиотекой.
Мне сказали: «Филиал хороший, после ремонта». Открываю дверь – а ступить некуда. Стеллажи штабелями уложены, книги свалены огромной бесформенной кучей, в воздухе висит меловая пыль… Никитичны еще не было. Вручив мне ведро и тряпку, замдиректора изволила пошутить: «Вот ваше королевство – владейте!». Она ушла, а я плюхнулась на стул, обуреваемая странной смесью чувств: ужас пополам с восторгом…
В первую зиму мы работали при температуре ноль градусов в служебном помещении, десять – в читальной зоне. Из захламленного фонда я списала три тысячи книг. А это не просто – вытащил и выбросил… С октября по май, в самое темное время года, полбиблиотеки погрузилось во мрак (что-то с «фазами»), и начальство каждый день сочувствовало по телефону. Дверь не закрывалась. Тек теплоузел. Однажды задымил плафон. Конечно, не в обычный день – на массовое мероприятие. Тридцать человек, а в коридоре дым и гарь! Я смертельно перепугалась, думала – проводка…
Начальство «сочувствовало» только первые полгода.
Пока я молчала…
Точно по графику пришла Таня. Ее глаза под заснеженными ресницами сияли.
– Поздравьте меня, – сказала она, снимая и аккуратно стряхивая берет. – Я сдала два зачета!
– А я думала, мы должны поздравить тебя с днем рождения, – усмехнулась Софья Сергеевна.
– Какой день рождения, когда сдаешь «теорию библиографии»!.. Но торт с шампанским я принесла.
Таня занялась обзвоном задолжников. Я продолжила свои записи в гроссбух девятнадцатого века. Клара, не особенно напрягаясь, возилась с каталогом. Софья Сергеевна обслуживала читателей. Время от времени она поднималась, чтобы расставить книги. В один из таких моментов у входа вспыхнул конфликт. Я услышала визгливый женский голос: «Кто у вас директор?» – и поспешно встала.