Игра в четыре руки - стр. 27
Среда, 6 сентября 1978 г.
Ул. Фестивальная, школа № 159.
Еще один день
На этот раз я не опоздал. Сел снова рядом с Миладой – она рассеянно улыбнулась и пододвинула в сторону тетрадку, давая мне место, – выложил из сумки все положенное и…
– Здравствуйте, ребята!
Дверь открылась, и в класс вошла большая красивая женщина в шали, с расписной брошью на шелковом платье. У меня потемнело в глазах. Именно у меня – Женьке-то пофиг, он моего пиетета перед новой классной руководительницей не разделяет, и это неудивительно: до сих пор наш класс встречался с ней от раза к разу, в основном по случаю замены заболевших учителей.
Как же обидно, что сейчас не литература, а русский! Да и литература, если честно… Что там в первой четверти? «Слово о полку Игореве», Радищев, Фонвизин? Зато дальше – Жуковский с Рылеевым, а там и до Грибоедова недалеко.
Что-что? Точно, ведь это именно в восьмом классе и было! Урок начинается с поразительного заявления: на осенние каникулы наш класс вместе с параллельным восьмым «Б» отправляется на экскурсию в Пятигорск. Народ зашумел, запереговаривался, Галине Анатольевне пришлось постучать по столу карандашом и нахмуриться. Впрочем, строгость эта напускная – ее явно обрадовала наша реакция. А уж как я рад…
Остаток урока пролетел для меня незаметно. Женька старательно карябал в тетрадке ручкой (шариковой, хоть на этом спасибо – гонения на сей девайс остались в прошлом, как и перьевые ручки, которые приходилось заправлять фиолетовыми чернилами из стеклянного пузырька). Сложносочиненные предложения, сложноподчиненные… Я мысленно уже был у подножия Бештау, откуда рано утром можно разглядеть поверх облачной гряды зубчатый контур Большого Кавказского хребта, подсвеченный восходящим солнцем…
Из медитативной мечтательности я вынырнул только на перемене – вернее, меня вышвырнул из нее резкий, болезненный всплеск Женькиных эмоций.
– …да ты просто советский мышонок! – с удовольствием повторил Ян.
Он гордился собой – на тонких губах природного шляхтича играет презрительная улыбка. Ему отвечают злорадным хихиканьем, благо есть кому. Эта троица – нельзя сказать, что наши с Женькой враги, но уж точно не друзья, и отношения между нами всегда были натянутые. В лучшем случае. Прямых стычек не случалось довольно давно (хотя было когда-то и такое), а вот возможности уязвить, а то и болезненно кольнуть Женькино самолюбие они не упускают. Надо же, а я вчера об этом и не вспомнил, спасибо эйфории…
Забавно, но именно этот случай я отличнейше помню. Своей памятью, без Женьки. Тогда я не нашелся что ответить, и это было особенно обидно – «Золотого теленка» я прочел на летних каникулах. Радзевич, видимо, тоже – и счел, что достаточно приобщился к остроумию авторов.
Что стало поводом для обидного наезда, я, конечно, забыл. И сейчас прослушал, поскольку витал в облаках, предвкушая поездку в Пятигорск. А вот Женька не прослушал – набычился, налился краской. Я этого, ясное дело, видеть не могу, но чувствую, как горят у альтер эго уши и щеки.
А вот с ответом у него не все гладко. Нет достойного ответа. Ян уже почуял слабину и разливается соловьем – с этой своей высокомерной усмешечкой… Ну вот, опять: «советский мышонок». Понравилось.
А ведь это надо пресекать, причем срочно. Спустишь, стерпишь такие вот смехуечки – будет и дальше чморить по мелочам. А там и другие подтянутся, были желающие, помню…