Игра в бирюльки - стр. 25

– Думаю, что по вопросу о моих правах мне следует спросить мнение заместителя министра, – нагло бухнул он.

Реакция Барабасова была мгновенной.

– Ну ладно, будет ерепениться, дорогой Артем Васильевич. Уладим все по-мирному, я посмотрю, что можно сделать, – замнач досадливо вздохнул.

Но сделать он ничего не успел: стало известно, что вместо ожидаемой Канады ретивого кадровика быстро отправили с глаз долой куда-то в Юго-Восточную Азию, правда с повышением. Прибыв к месту службы, он был разочарован жарким влажным климатом страны и низким уровнем своей зарплаты, приударил от скуки за женой водителя, подрался с последним, был отозван домой и вскоре уволен из МИДа за аморальное поведение. Позднее, когда началась перестройка, в печати то и дело стали появляться подписанные им хулительные статьи по адресу ведомства иностранных дел.

Судьба самого Кранцева решилась тоже быстро, покорная железной воле Бальяна. Зная правила министерской игры, тот заручился предварительным согласием всемогущего Касьяна Степановича Беловенко, полномочного посла в Париже, на назначение нового секретаря генконсульства, после чего оформление заняло всего пару недель. Узнав новость, Кранцев почувствовал, как сердце его запрыгало от радости и волнения так сильно, что пассажиры, ехавшие вместе с ним в городском транспорте, стали оглядываться. Шутка ли, отбыть, и надолго, во Францию.

Но сначала, чтобы этот план не сорвался, предстояло уладить назревающий скандал с публикацией в известном издательстве романа Жапризо «Убийственное лето» в переводе Кранцева. Тот факт, что предстоящий гонорар намного превосходил его месячное жалованье, теперь был малым утешением. Редактор, выпускавший книгу, любитель «клубнички», постарался украсить сцены любви между героями романа своими буйными словесными фантазиями типа «он входил в нее толчками», «ее вопеж будил и будоражил окрестных жителей». Первый тираж разошелся мгновенно, но почти сразу сверху последовал приказ прекратить публикацию. Невезуха: дебелая супруга главы Госкомитета по печати проглотила роман в один присест на ночь глядя. И пришла в ужас от описания «скабрезных и возмутительных» сцен половых сношений. И не смогла заснуть – до того разыгралось воображение. По случайному стечению обстоятельств главе Госкомитета уже докладывали о выходе в других издательствах переводов творений западных авторов, изобилующих сценами разврата. А это уже повод для проведения строгой кампании – за три года до наступления эпохи гласности – по очищению советского книжного рынка от тлетворных произведений пресловутой и упаднической буржуазной литературы.

Официальное порицание по адресу переводчиков и издателей некоторых романов, неприемлемых для социалистической морали, было вынесено двумя ведущими литературными журналами. К счастью для Кранцева, его имя в печати не прозвучало, да ведь переводчик здесь и ни при чем, если издатель публикует. А если завтра ему принесут перевод «Майн кампф»? – утешал он сам себя. На самом деле он опасался не Госкомитета по печати, а реакции перестраховщиков в своем министерстве, которые, прознав об инциденте, запросто могли бы зарубить ему поездку во Францию: как же пускать на Запад такого морально незрелого? Опять же, одним вакантным местом больше в хорошей западной стране…