Игра с искушением - стр. 8
— Мне показалось, что это неплохое обновление, — наконец закончила она и как-то резко взмахнула рукой, словно отгоняя от своей головы навязчивого промоутера.
Устраиваясь на переднем сидении, я услышала, как громко ударились мои сумки о дно багажника, куда их бесцеремонно закинула Настя. Ну идеальная же подруга…
Когда она наконец-то уселась на водительское сидение, то включила сразу все "прибамбасы", чтобы окончательно меня покорить — большой цветной экран, практически полноценный телевизор, с картой и прочими интересными данными, и встроенный голосовой помощник.
В салоне пахло так же дорого, как от единственной моей покупки из ЦУМА: красивых кожаных босоножек, которые я так и не рискнула распаковать, и они остались лежать под кроватью в своей ярко-оранжевой коробке. Эти туфли стоили мне всю зарплату, поэтому я не решалась судить своей бережливости.
Со стоянки мы уверенно рванули вперед по трассе. Я откинулась на спинку сиденья и уставилась в огромный стеклянный люк на крыше машины.
Свежее утреннее солнце заливало салон своим светом, но Настя предусмотрительно включила кондиционер на полную, так что мне не приходилось страдать от жары. Вдоль дороги расположились многочисленные поля и лесные полосы, пейзажи были ровно такими, какими я их помнила из своего детства.
Мы с Настей почти всю жизнь были как сестры. Наши мамы тоже были лучшими подругами с детского сада. В таком маленьком городке, как наш, подобное развитие событий было вполне ожидаемо, поэтому наша история никого бы не удивила.
Настя оставалась у нас дома примерно четыре - пять раз в неделю, так как ее родители оказались ужасными трудоголиками, которые могли днями не видеть друг друга, но все равно сохраняли свой брак ради каких-то мифических традиционных ценностей.
Со временем ужин с моим отцом и Настей стал регулярным, родители Насти редко предупреждали нас о том, что забирают дочь вечером, и были совершенно не против, чтобы их дочь ночевала у нас дома. Впрочем, мой отец совершенно не возражал против такого сценария. Мы были отличной командой, а для отца это давало чуть больше времени на себя.
Мама умерла от рака поджелудочной железы, когда я училась в первом класса. Я толком не помню всего, что происходило тогда, но время от времени в моей памяти всплывали те трагические моменты, что предшествовали ее смерти и сопровождали нашу семью после.
Особенно хорошо я помню, как смотрела в заплаканные глаза папы, который со временем перестал их прятать от меня. Одним из моих самых любимых воспоминаний о маме был ее голос и то, как часто она пела. Она знала песни на любой случай жизни и всегда баловала нас своим ярким артистичным исполнением.
Возвращение домой в очередной раз напомнило мне о ней, ее песни крутились в моей памяти — это были те единственные точные воспоминания, что удалось сохранить.
Она всегда хотела побывать в Москве, посетить какие-нибудь концерты, увидеть, как профессионально поют люди. Я скучала по ней и ее любви к музыке искала утешение в тех композициях, что когда-то слушала она.
Я не могла винить ее за то, что она пробудила во мне мечту о столице, напротив, я благодарила маму за предоставленную мне замечательную возможность. Очевидно мой детский мозг был настолько восприимчив, что он просто впитал в себя мечты родителей и сделал все возможное, чтобы они осуществились.