Размер шрифта
-
+

Игра с Годуновым - стр. 19

Такие дикарские нравы сильно мастера Кита озадачивали – ему казалось, что эти люди должны вести себя с достоинством, и он думал, что свита Тамерлана, о котором он сочинил знаменитую трагедию, скорее всего, вела себя не лучше московских бояр.

– Ступай… – Меррик задумался. – Ступай, Дик, и возвращайся с женой. Она мне нужна.

– Когда, мистер Меррик?

– Когда зазвонят колокола.

– Так это уж скоро, – заметил Дик. – Я не успею и куска хлеба съесть.

– Успеешь, добрый Дик. Когда исполните поручение и вернетесь, сразу же отправитесь на поварню, я прикажу оставить для вас ужин. Сегодня готовят курицу с яйцами под шафрановой подливкой.

– Как дома… – прошептал пожилой писец.

– Так я иду, мистер Меррик? – спросил Дик. – Только оденусь потеплее.

– Не надо, ты не успеешь замерзнуть. Тут бежать, туда и обратно, менее пяти минут.

Дик Хиггинс родился в Москве, жил в Зарядье, поблизости от Английского двора, и туда же привел жену Татьяну, дочь купца Салтыкова, имевшего лавки на Красной площади и продававшего там кое-какие английские товары. Замужество это было выгодно всем: отцу Татьяны, обретшему себе покровителя и товары по хорошей цене, Дику – потому что негоже быть человеку без своей женщины, и, конечно, Джону Меррику – агенту «Московской компании» в Москве, возглавлявшему Английский двор. Татьяна оказалась ловкой и шустрой женщиной, охотно выполняла небольшие поручения, а поскольку считать умела, писать же – нет, приспособилась все, что надобно, запоминать.

Когда Дик ушел, Меррик повернулся к Киту.

– Пойдешь с ними.

– Куда?

– В Кремль, в церковь.

– О мой Бог…

Кит возвел взор к потолку.

– Ступай одевайся. И потеплее. Дик – здешний, он к морозу привык, а ты как раз подхватишь лихорадку.

– Безумный город. Город, в котором нет ни одного театра…

– Мастер Кит, если бы театр был, а ты в нем поставил своего «Тамерлана», то благодарные жители, которые натерпелись от крымских ханов, сожгли бы твой театр, а тебя выкинули в реку с наказом плыть к своему Тамерлану да не возвращаться.

Мастер Кит подошел к карте и пальцем провел по Москве-реке и дальше, наугад, к Каспийскому морю.

– Персия – вот она. А где же были скифы?

– Собирайся. Иначе я с первым же судном отправлю тебя обратно, а мастеру Арчи скажу, чтобы впредь мне таких помощников не привозил. Конечно, я понимаю, что он желал послужить компании. Но он плохо понял, с кем имеет дело.

– А я был в таком состоянии, что даже не мог сопротивляться. Два раза подряд – и когда дядюшка Энтони грузил меня, словно мешок с овсом, на «Минерву», и потом, в том городе с варварским названием.

– Твоему дядюшке следовало высадить тебя в первом же порту, даже с риском задержаться на несколько дней. Должно быть, он так испугался злобы архиепископа Кентерберийского, что готов был плыть без остановок до самой Гипербореи… На карте ее нет, но где-то же она была… Мало ли, что понадобилось спешно спасать тебя от тюрьмы и даже казни! Пускать в дело голову тоже бывает полезно. Вот и спасался бы ты где-нибудь во Франции… там бы тебя прекрасно приняли…

Мастер Кит понял намек – намек был весьма ядовит. Покойный французский король любил красивых мальчиков, среди его придворных такая любовь была обычным делом, а мастер Кит – красавчик, и слухи, что ходили о его похождениях в Лондоне, долетели даже до Москвы.

Страница 19