Игра небожителей - стр. 4
– Я требую адвоката.
– Понял, простите, настаивать не буду. Скажите, как долго вы знаете Веронику?
– С прошлого года. У нас был роман… Где-то там.
– Она сильно изменилась с того времени?
– На этот вопрос я не смогу ответить.
– Понятно. А кто был инициатором вашего вчерашнего свидания?
– Она. Для меня наша встреча стала полной неожиданностью. Кстати, что с ней? Она жива?
– К сожалению, я не могу ответить на ваш вопрос.
– Понятно. В интересах следствия и все такое…
– Нам не известно, где она. А ее сеть заблокирована.
– Подождите, она снимала на сетевую камеру. Кому-то же она передавала запись… – сообщил я.
– У нее не было камеры.
– Но я сам ее видел.
– Это был муляж. Не все так демонстративны, как вы.
– И что? – растерялся я.
– Вчера у нас сработал датчик крови. Проверив, мы обнаружили целую лужу крови, а в этой луже вас. По данным системы Вероника должна еще быть в номере, но ее здесь нет, и я надеялся, что вы сможете пролить свет на это обстоятельство.
Так вот, оказывается, в чем дело! В самом безопасном отеле мира исчез человек при весьма странных обстоятельствах, и стоит этой информации попасть не в те руки, по крайней мере, до тех пор, пока служба безопасности не выяснит, что произошло, и не пример все надлежащие меры…
Отсюда и просьба назвать настоящее имя: проколись я, и меня вполне можно было бы похоронить вместе с этой тайной, как простого маленького человечка. Именно поэтому он и дал мне немного опомниться, чтобы я не смог в случае чего сослаться на пытки или состояние аффекта.
– Боюсь, от меня вам будет мало пользы, – сказал я, а потом рассказал все, что помнил о свидании с Вероникой.
– В любом случае спасибо за помощь.
– И что теперь?
– Теперь мне придется передать вас полиции, но я приложу все силы к тому, чтобы к вам отнеслись, как можно лояльней. Вы же, если что вспомните, пусть даже ерунду…
– Я первым делом свяжусь с вами, – пообещал я. – Если, конечно, мне позволят.
– Со мной вам позволят связаться в любое время дня и ночи.
На посадочную площадку село таки.
– Карета подана, – сказал Вечеровский.
– Такси? – удивился я.
– Я так понял, что ни вам, ни нам лишняя шумиха не нужна. Но если хотите, мы можем сделать ваше задержание максимально публичным. Желания постояльцев для нас закон.
Не знаю, мне показалось, или Вечеровский съязвил.
– Прошу, – сказал он, вставая с кресла.
Я тоже встал и проследовал в сопровождении свиты в лице Вечеровского и усмирителя к машине. Когда мы подошли, дверь открылась. Внутри салон выглядел почти так же, как обычное пассажирское отделение такси, только кресло было сверхпрочным, а на уровне лица пассажира на ветровом стекле демонстративно красовался баллончик с обездвиживающим газом.
«Интересно, сколько владельцы отвалили властям за эту конспирацию?» – подумал я, садясь в машину. Когда я оказался на месте, дверь транспорта закрылась и меня с характерным легким щелчком опутали сверхпрочные ремни безопасности, обездвиживающие после первой же попытки совершить несанкционированное движение не хуже усмирителя. Столь демонстративное принуждение к покорности было не столько средством безопасности, сколько первичной деморализацией и лишением задержанного воли к сопротивлению. Меня, по крайней мере, это раздавило практически полностью. Я почувствовал себя беспомощным, маленьким человечком в руках… нет, лучше сказать, в лапах правоохранительного монстра. Настроение стало таким, что даже в петлю с лучшим лезут. Думаю, для гарантии меня накачали каким-нибудь подавляющим волю и вызывающим депрессию препаратом, а иначе как объяснить столь сильную эмоциональную реакцию? Это предположение пришло мне в голову значительно позже. Тогда же я просто растекся медузой по сиденью и еле сдерживал себя, чтобы не разреветься в голос, как в детстве. Псевдотакси взмыло вверх, и мы полетели в сторону восходящего солнца.