Игра на одевание - стр. 46
Миль рассеянно кивнула и сразу продолжила:
– Интересно, что если ряженые вне карнавала возвращаются в мир традиции, сословную иерархию, то шут так и остается маргиналом. Маргиналом, наделенным беспрецедентным правом перечить законному правителю – королю.
– Стерва! – заорал водитель, но опасливо прикусил язык, услышав резкий сигнал соседней машины и увидев в ней злого Юдина.
Илья подъезжал к Саратовскому государственному университету имени Н. Г. Чернышевского. Гуров дал ему задание понаблюдать за повседневной жизнью успешного ученого Анны Миль.
Устав от пробок, Портнов спускался в метро, когда в «Телеграм» пришло голосовое сообщение от Чубакиной:
– Игорь, здравствуйте. Это Софья. Мне звонили из сервисного центра. Завтра днем курьер привезет мой ноутбук. Его починили. Если результаты моей слежки за Ольгой, – она ухмыльнулась, – вам нужны срочно, приезжайте вечером. И… да. У нас яблок много, поэтому будут блины с припеком. Сидр, как я поняла, вам по службе нельзя.
Было слышно, как она улыбается, говоря о нем. И, как все влюбленные, он, конечно, пренебрег мудрым правилом не бросаться отвечать сразу. А набрал ее номер и, услышав в трубке немного взволнованное «да», выпалил:
– Я приеду. Может, нужно что-то к блинам? Я же из города.
– Все в порядке, – рассмеялась она. – Мы вообще-то тоже часто бываем в городе. В двадцати минутах езды супермаркет. И потом, у нас все свое. Сливочное масло, цветочный мед, варенье… Вы какое любите? Можем специально для вас открыть…
– Да не надо специально для меня. – Портнов покраснел. – Я, если что, могу купить варенье. Просто такого же, как в детстве, нигде нет. Дома стояло в вазочке вишневое с косточками.
– Я вас поняла, – проворковала она. – Достанем именно такое, вот увидите! И заварим под него правильный чай с вишневыми листьями… Приезжайте скорее.
– Обязательно! – пообещал Портнов и повернул к выходу. Ему хотелось купить ей что-то и подарить при встрече. Что-то милое, как она сама. И нужное, чтобы она вспоминала его.
Он зашел в магазин «Все для пекаря» и вышел оттуда с упакованной в крафтовую бумагу резной скалкой, по которой бежала семья ежей с пузатыми яблоками на колючих спинах. «Будем печь такое печенье для детей», – мелькнуло у него в голове.
И снова любящее сердце не подсказало ему о приближении скорой беды.
Стоя на балконе неподалеку от двери в аудиторию, где, согласно расписанию, должен был проходить семинар Анны Миль, Гуров следил за студентами, наводнившими украшенный к Хеллоуину холл. У заплетенного похожей на сахарную вату паутиной окна первокурсницы в медицинских халатах с как бы кровавыми брызгами раздавали страждущим конфеты в виде воспаленных глазных яблок и жутковатые пробирки, в которых плескался томатный сок. Гуров взял одну пробирку и на всякий случай спросил, где деканат, представившись вызванным из-за задолженностей ленивой дочери отцом.
Он стоял в эпицентре ряженой и раскрашенной толпы с рюкзаками, в которой казалось, что вся нечисть вдруг решила получить диплом. Сквозь нее протискивалась девушка, которая сразу привлекла внимание Гурова. Девятнадцатилетняя Саша Попова не только училась у Анны Игоревны Миль, но и идеально соответствовала виктимологии неуловимого Остряка: невысокая, миниатюрная шатенка с шоколадной россыпью веснушек на бледном лице.