Игра на одевание - стр. 41
Позже в машине Юдин спросил:
– Лев Иванович, а как быть с ее бизнесом? Неужели закроем глаза на продажу орденов через магазин?
– Нет, конечно. Скажи поклоннику Модильяни из вашей конторы, чтобы дальше пас их с Талиной. Как будет что-то значимое, да восторжествует закон. Я грех на душу брать не хочу.
– Понял.
– Да, и еще. Когда сработаете, не забудьте активную помощь гражданки Стародубцевой следствию. В поимке особо опасного маньяка.
– Сделаем. Лев Иванович, а что это за знак был?
– А он тебе ничего, кроме тату, которое вы сейчас себе все бьете, не напомнил? Полная Москва древних кельтов.
– Ну, мишень в тире, наверное…
– Ну, мишень! Это подпись Зодиака, друг мой!
– Я в гороскопах не очень.
– А в истории криминалистики, козерог ты мой? Зодиак – прозвище непойманного серийного преступника.
– Он, наверное, старый.
Гуров метнул на него гневный взгляд. Юдин поджал губы:
– Я погуглю.
– Джона Гейси тоже не знаешь?
– Лично не приходилось.
– Лучше молчи.
– Ладно. Интернет помнит все за меня.
– И то хлеб. А теперь давай уже в гостиницу. Спать хочу. Сил нет.
Приняв душ, Гуров услышал звонок Крячко. Тот рассказал о найденных Армине дневниках Вороновой и сведениях о Панче, которые они смогли из них получить.
– Слишком много клоунов в этом деле, Лев, не находишь?
– Средневековые Панч и Шико. Теперь Джон Гейси, с которого Кинг Пеннивайза писал в «Оно».
– У настоящего Гейси было два образа и, соответственно, костюма, в которых он мучил жертв. Пого – весельчак, а Патчи – грустный.
– Не пугай, Стас. Я про патчи раньше только от жены слышал. И вообще. Сейчас выяснится, что Мельникову он убил как Пого, а где-то есть ненайденная жертва, убитая Патчи.
– Это мысль! Саратов идет тебе на пользу. У Гейси в загородном доме был подвал, полный закопанных жертв.
– Типун тебе на язык!
– Да я не об этом! Что, если он убивает, как шуты прошлого? Избивает, как Панч. Колет до смерти, как фехтовальщик Шико.
– Думаешь, поэтому в случае с Мельниковой почерк другой? – Гуров взял с тумбочки отчет местного танатолога. – Она в ожогах и изнасилована.
– ДНК?
– Если бы. Субъект был в презервативе. Потом пользовался посторонним предметом. Подражает очередному шуту? А кому конкретно?
– Мне кажется, точных совпадений ждать не стоит. Про этих шутов известно мало. И потом этот Панч или Остряк – как ему больше нравится? – опытен, но ищет свой почерк, учась у великих мастеров…
– И ловкачей.
– Хочет обвести нас всех вокруг пальца. Как Панч – полицию.
– И войти в историю, как Шико.
– Ну, это мы ему не позволим. На кого он в следующий раз будет равняться? Идеи есть?
– Так сразу и не скажешь. Ну, был, например, такой Чарльз Шмид-младший. Его называли Тусонским крысоловом или «Дудочником в пестром костюме» из-за поэмы про гамельнского крысолова. На иллюстрациях в книгах этот музыкант на шута похож. Шмид убил трех девушек. Одну – чтобы похвастаться перед друзьями. Других – из-за угрозы разоблачения.
– Поищите в архивах старые дела с подражанием таким персонажам, что ли… Хоть какой-то намек на такой почерк.
– Был бы еще этот почерк четким… У нас полуподражатель, полупсих.
– Ошибаешься, Стас. Псих он полный.
– Может, хватит уже острот? – Крячко закурил. – Как твоя командировка в целом? Как коллеги?
Дверь в номер затряслась от стука. Из-за нее послышался голос Юдина: