Игра без правил - стр. 18

– Но я рисовал с реального образца! – возразил Анатолий Петрович.

– Не с того, что сейчас стоит возле исторического музея? – Алексей улыбнулся. – Это гораздо более поздняя модификация. Лучше с того, что стоит на Кубинке.

Профессор кивнул, видимо, делая себе зарубку на память, и снова потащил Белого по залам.

– А тут вы что скажете? – Он кивнул на огромное полотно, где маленькая девочка с улыбкой тянула руки к могучему древесному стволу, в рисунке коры которого проглядывало лицо старика. Ветви дерева, словно руки, обнимали хрупкую фигуру, и солнце, едва проглядывавшее сквозь ветви, высвечивало на лице девочки какой-то символ. Само лицо девочки отчего-то вызывало у Алексея волну щемящей тоски и теплоты, словно он видел своего еще не рожденного ребенка.

– Это… тоже ваше? – Алексей стоял словно завороженный, не в силах оторвать взгляд от полотна.

– Нет… – Профессор тихо рассмеялся. – Так мне никогда не нарисовать. Это Алик Абиев. Вон он, кстати, беседует с журналистами… Алик! – Анатолий Петрович окликнул высокого черноволосого молодого человека в белоснежном пушистом свитере, темно-зеленых мешковатых брюках и тяжелых армейских ботинках.

Быстро закончив интервью, молодой человек подошел и, после взаимного представления, кивнул на картину:

– Нравится?

– Очень. – Алексей чуть слышно вздохнул. – Не продадите?

Художник громко рассмеялся:

– Эту – никогда. Да и обещал я тут одному человеку, что если решу продать, то сразу обращусь к нему.

– Это случайно не Сергиенко-старший? – с язвительной интонацией отозвалась княжна.

– Совершенно неслучайно он, – с улыбкой подтвердил Алик. – А вы, Алексей, никого не узнаете?

Подавив чуть не вырвавшийся наружу нецензурный возглас, Алексей обернулся к покрасневшей от удовольствия Катерине.

– Это ты?

– Примерно пятнадцать лет назад. – Алик кивнул. – Тогда я казался себе значительно старше и мудрее, но все равно не смог пройти мимо такого чуда. Это парк в Приокском заповеднике. Картинка тогда мне так врезалась в память, что я писал всего две недели.

– Я могу заплатить не меньше этого Сергиенко. – Алексей пристально посмотрел на художника. – Кроме того, насколько я знаю, ему теперь совсем не до картин.

– Что деньги… – Алик вздохнул.

– А если я предложу обмен? – Белый не сдавался.

– На что? – Художник как-то растерянно оглянулся.

Простая, словно кирпич, комбинация родилась в голове Белого мгновенно. Сразу решались несколько проблем, одна из которых была довольно важной и не давала покоя.

– Вы увидите то, что еще никто из ваших собратьев по искусству не видел и еще долго не увидит.

– Даже не представляю, что это может быть. – Алик покачал головой. – Джамаат? Небесная? Я там был, и не раз. По Новой Мекке даже серию написал.

– Если вас не устроит то, что вы увидите, можете картину оставить себе. А пока… Жду вас завтра вечером… ну, скажем, на Пушкинской в двадцать один ноль-ноль. Вещи можете не брать, у вас будет все, что нужно и даже то, что пожелаете. Только одно условие. Покинуть это место вы сможете не раньше, чем через месяц.

– О! – Профессор рассмеялся. – Я чувствую плеск волн и запах прогнивших пиратских сундуков. Нас с Катей не приглашаете?

– Если вас не смущает месячное отсутствие без внятных причин…

– Не смутит. – Анатолий Петрович встряхнулся, словно боевой конь при звуках трубы. – Только я не смогу вам ответить тем же, что и Алик…