Игорь Святославич - стр. 37

На дворе кружились белые снежные хлопья.

Своего первенца Игорь назвал Владимиром, уступив просьбе Ефросиньи, которая непременно хотела назвать сына в честь любимого брата.

В Путивль приехала Манефа, чтобы взглянуть на внука.

Наконец и путивльские бояре пожаловали к Игорю поздравить его с новорождённым. Дошёл до бояр слушок, что князь собирается в поход на половцев, дабы разжиться конями степными и пленниками. Забеспокоились бояре, а вдруг Игорь намерен без них обойтись: младших-то дружинников у него теперь вон сколько! Постарались бояре умаслить князя своего кто лестью, кто подарками.

Игорь принимал всё как должное. Ни видом, ни словом не попрекнул старших дружинников своих. Сказал даже: «Невозможно быть ни вам без меня, ни мне без вас!»

На том и помирились бояре путивльские со своим князем.

Игорь и впрямь замыслил поход на поганых, что кочуют в ближних степях за рекой Псёл. Рассудил: уж коль грабить, так нехристей, кои тем же разбоем живут и христиан притесняют.

Манефа, нагостившись, вернулась в Новгород-Северский и там рассказала Олегу про замыслы Игоревы.

Олег, невзирая на зимнюю стужу, в крытом возке примчался в Путивль.

Игорь встретил брата дружескими объятиями, но не дружеский у них получился разговор.

– Что же я узнаю, брат?! Сам в поход на половцев собрался, а мне про то молчок! – Голос Олега был грозен. – Ты забыл разве, кто тебе удел давал и в чьей воле ты ходить должен? Ежели забыл, братец, то я тебе напомню.

– Выходит, я без твоей воли и шагу ступить не могу? Так что ли? – нахмурился Игорь. – Князь я иль нет?

– Ты – князь младший, удельный и сам решать ничего не можешь. Удумал тоже, в поход на половцев идти! Да на каких половцев – на тех, с коими Глеб Юрьевич в прошлом году союз заключил! Разоришь ты становища половецкие за Псёлом, а поганые в отместку весной на Переяславль навалятся. В Переяславле же сын князя Глеба сидит. Владимиру Глебовичу всего-то тринадцать лет. Ты об этом подумал, брат?

Игорь мрачно молчал.

– Я тебя притеснять не хочу и тем более стола княжеского лишать, но и ты, брат, не своевольничай, – продолжил Олег уже более миролюбиво. – Знаю, что ты молод и горяч. Но половцев трогать в одиночку – себе дороже. Вот ежели Глеб Юрьевич соберёт князей в большой поход на поганых, тогда и я пойду, и тебя позову.

– Разве соберётся Глеб Юрьевич в поход на поганых, коль он им союзник? – хмуро заметил Игорь.

– Сегодня союзник, а завтра враг, – усмехнулся Олег. – К тому же ханов в степях много, они меж собой грызутся похлеще нашего! Хан, дружественный князю Глебу, может полки наши в самое сердце земель половецких провести, дабы досадить своим недругам степным. Представляешь, брат, какую добычу можно там взять!

Олег уехал обратно в свою вотчину, а Игорь несколько дней был хмур и неразговорчив.

Выходит, что он хоть и князь, но и над ним имеется господин, его старший брат. Правда, и Олег ходит в воле черниговского князя. Но то было слабое утешение тому, кто в душе мечтает сравняться славой с Ярославом Мудрым.

Наступила весна.

Игорь ждал, что киевский князь станет собирать рати на половцев. Однако вместо этого пришла весть, что Глеб Юрьевич умер. И стол киевский снова опустел.

Вот тут-то и вспомнились кому-то из недругов Ростиславичей слова Романа Ростиславича, предрекавшего Глебу Юрьевичу недолгое княжение в Киеве. Злые языки живо разнесли слух о том, что не своей смертью умер князь Глеб, но был отравлен приспешниками Ростиславичей. Принесли весть эту и в Суздаль к грозному Андрею Боголюбскому, брату Глеба.