Игорь Святославич - стр. 21

было полно гостей. Тут были и старшие Олеговы дружинники с жёнами, и боярские сыновья, Игоревы ровесники, и приближённые княжеские люди: тиуны, огнищане, мечники[30]… Приехал из Сновска Ярослав Всеволодович, родной брат черниговского князя. Из Смоленска приехала Премислава, родная сестра Олега. Премислава была замужем за смоленским князем Романом Ростиславичем. Тот, в свою очередь, доводился родным братом Агафье, жене Олега.

Княгиня Манефа восседала на почётном месте среди самых именитых гостей. Сегодня она была улыбчива и приветлива со всеми. С таким тестем, как Ярослав Осмомысл, её любимый Игорь непременно станет властителем, с которым будут считаться другие князья, если, конечно, он не унаследует нрав старшего брата.

«Не унаследует, – думала счастливая Манефа. – Я не допущу этого!»

Среди шумного веселья лишь двоим в гриднице было невесело: Игорю и Агафье.

Сидевший во главе стола Игорь не всегда слышал, что говорит ему робким голоском сидевшая рядом Ефросинья. Игорь часто ловил на себе печальный взгляд Агафьи, почти незаметной среди боярских жён, и отвечал ей таким же обречённо-печальным взором. Нелегко в семнадцать лет таить в себе печаль-кручину, да ещё при этом улыбаться. Игорь опрокидывал в рот одну полную чашу за другой. Хмель ударял ему в голову, навевая странное безразличие и желание горланить во весь голос срамные песни, какие распевают скоморохи.

В опочивальню жениха притащили совсем пьянёшенького. Челядинцы уложили Игоря на ложе, не снимая с него ни заляпанной мёдом атласной рубахи, ни сафьяновых сапог. И удалились, притворив за собой дверь.

Ефросинью, смущённую таким поведением Игоря, Манефа привела в свою спальню, помогла ей раздеться и уложила спать на своей кровати. Перед тем как уйти, княгиня по-матерински утешила свою юную невестку.

– Младень взрослым желает казаться, вот и напился без меры, – улыбаясь, молвила Манефа. – Игорь небось полагает, что коль мечом неплохо владеет, так и в питье хмельном никому не уступит. Ничего, проспится, поймёт, что и в таком деле сноровка нужна.

Княгиня с искренней лаской погладила Ефросинью по волосам и запечатлела у неё на устах столь нежный поцелуй, что юная невеста вскоре забылась сном, счастливая и умиротворённая.

Пиршество продолжалось до глубокой ночи уже без жениха и невесты.

Затем гости стали расходиться. Опьяневших сверх всякой меры челядь укладывала на полатях, примыкавших к гриднице.

Ярослав Всеволодович, спровадив супругу почивать, сам засиделся при свечах с Манефой в небольшой светёлке на женской половине терема.

В свои двадцать девять лет Ярослав Всеволодович более интересовался женщинами, нежели ратными делами или сменой княжеских столов в родовом древе Рюриковичей. Излишним честолюбием он не страдал. Да и не мог он перескочить через голову своего старшего брата Святослава Всеволодовича, который по возрасту и по характеру первенствовал среди Ольговичей. Святослав был старше Ярослава на четырнадцать лет, и, по слухам, матери у них были разные, так как отец их Всеволод Ольгович был падок на женскую красу. Покуда он княжил в Киеве, во дворце у него перебывала не одна сотня наложниц.

Если Святослав Всеволодович унаследовал воинственный нрав своего знаменитого деда Олега Святославича, внука Ярослава Мудрого, то брат его Ярослав весь пошёл в отца.