Игла в сердце - стр. 23
– Или?…
– Или роман с хозяином, ты сам сказал.
– Тогда бы она сказала, что хозяйка не только сволочь, а еще много всяких интересных слов, уж поверь. Ревность – страшная штука, Ши-Бон, сам знаешь. А если все-таки роман… Ты считаешь, что муж накормил ее таблетками?
– У мужа алиби. Таблетки она приняла сама. А вот кукла… Черт ее знает.
– Ты думаешь, он хотел ее напугать и подложил куклу?
– Не знаю. Вита говорит, что он даже не знает, что такое вуду, весь в своем бизнесе. У этой женщины в доме бывали подружки, они проводили всякие магические ритуалы, и у нее были какие-то книжки по магии. – Шибаев упорно избегал произносить имя хозяйки.
– Идиотская мода, – заметил Алик. – Все как с цепи сорвались с этой магией. Ты думаешь, кто-то из них? Зачем?
– Дурака валяли. Не знаю, Дрючин. Сестра говорит, она слышала, как ночью в доме кто-то ходит, передвигает мебель и играет на пианино.
– Галлюцинации? Она вообще психически здорова? Была…
– Снотворное и бутылка красного, Дрючин. Я осмотрел ее спальню, потом гостиную. Крышка пианино была открыта, на полу – разбитая фотография: она с мужем на лыжном курорте; посередине – следы высохшей лужи. Елена Федоровна сказала, что утром, когда она пришла, она увидела на полу перевернутую вазу и разлитую воду. И белые лилии. Вазу она поставила на журнальный столик, лужу вытерла. Подняла с пола фотографию. И пошла будить сестру. Ночью та звонила и просила приехать, а она ответила, что приедет утром.
– И теперь чувствует себя виноватой.
Шибаев кивнул.
– Пришла, а та мертвая. Ну, она сразу «Скорую», те полицию, и так далее. Разбитая фотография, лицом вниз… Никаких мыслей?
– Может, сбросили на пол намеренно? Может, она сама и бросила? Может, она лунатик?
– Может. А ваза целая. Большая ваза тонкого стекла – целая. Клиентка говорит, что она, видимо, поскользнулась в луже и упала, ее ночная сорочка была еще мокрая.
– И что?
– А то, что ваза не разбилась.
– И?… – Алик с недоумением смотрел на Шибаева. – Не разбилась, и что?
– Если бы она упала на пол, то разбилась бы.
– Ты же сам сказал, что она была на полу! И вода разлилась!
– Сказал. А почему не разбилась? Очень тонкое стекло, должна была разбиться.
– Да какая, на фиг, разница?! В чем дело, ШиБон?
– Большая, Дрючин. Она не разбилась, потому что ее не сбросили случайно, а положили на пол и воду вылили.
– Кто? Может, она сама и…
– Может.
– Точно, она! Пожалела. Вылила воду и положила на пол, а потом забыла, поскользнулась и упала. А цветы?
– Лежали на полу. Белые лилии, ее любимые.
– Кладбищенские цветы. У меня на них аллергия. Муж подарил?
– Елена Федоровна не знает. Может, купила сама.
– А фотографию тоже положила? Если это она?
– Не факт. Фотографию могли сбросить… Как это ты любишь говорить? В припадке сильного чувства! Во-во, в нем и сбросили. Причем лицом вниз. А ваза сильного чувства не вызывала. Потому ее не сбросили, а положили.
– Как это все… очень тонко. – Алик покрутил головой. – Ты считаешь, что ночью там кто-то был? Ты совсем меня запутал.
– Пока не знаю. Скорее нет, чем да. Елена Федоровна говорит, отпечатки в спальне и на пианино только ее собственные. Вино и таблетки… Сам понимаешь.
– У мужа алиби, у сестры тоже… – заметил Алик. – И следствие ничего не выявило. Кукла у тебя?
– У меня. Хочешь посмотреть?