Игла и нить - стр. 3
Девочка вдохнула свежий ветер и подумала – или, возможно, ей только почудилось, – что в воздухе пахнет переменами: дымом, осенью и Селеной[3]. Прежде чем Анна успела это осознать, ее губы тронула улыбка.
Еще три дня.
Еще три дня до ее дня рождения и до приезда Селены. Как-то вечером несколько дней назад они с тетей, как обычно, молча сидели в гостиной за вышиванием, и вдруг как ни в чем не бывало тетя объявила:
– На твой день рождения мы ожидаем гостей.
Сердце Анны сжалось от страха, а мысли яростно устремились к наузникам. Они придут и устроят мне праздничный допрос? Но затем тетя уточнила, что к ним приедет Селена вместе со своей дочерью. Анна тихонько кивнула, но новость была для нее настолько неожиданной и так взволновала девочку, что последние стежки вышивки получились крайне неаккуратными, они торчали во все стороны и были неровными, как удары ее сердца. Пришлось распороть их и вышить заново, прежде чем тетя разрешила ей закончить работу.
Селена не навещала их годами, и последний ее визит едва ли можно было назвать удачным. Она была давним другом семьи, поскольку училась в одной школе вместе с тетей и матерью Анны. Во время учебы троица была неразлучной – по крайней мере, так они говорили, – хотя Анне с трудом верилось в то, что ее тетя и Селена когда-то были друзьями. Во время своих кратких и довольно взрывоопасных визитов Селена, казалось, едва выносила присутствие тети в одной с ней комнате. Но для Анны, чья повседневная жизнь была довольно скучной, Селена была чудесным опьяняющим глотком свежего воздуха; цветной лентой на однотонной простой бечевке; ярким ключом в другой мир. Она была прямой противоположностью тете: полная жизни, полная радости, Селена обожала всякие игры, шутки и вообще привыкла наслаждаться каждым прожитым днем; искусительница, красотка, ведьма. Такая же ведьма, какими были они с тетей, и одновременно совершенно на них непохожая. И конечно, Селена не была наузником.
Анна вернулась в свою комнату. Она разгладила простыни, застелила кровать, надела тапочки и домашнее платье, взяла с прикроватной тумбочки свой науз и сунула в карман. Встав перед зеркалом, она привела волосы в порядок. Анне всегда казалось, что ей как будто чего-то не хватает, и она особенно отчетливо ощущала это всякий раз, когда смотрелась в зеркало – словно она была не совсем там и не совсем целиком, – откуда на нее запавшими выцветшими глазами глядела смертельно бледная девочка со спутанными рыжеватыми волосами и прыщом на подбородке, который медленно, но верно увеличивался в размерах. Что теперь подумает обо мне Селена?
– АННА!
– Иду!
Она поспешила вниз по лестнице, затягивая один из узлов на своей нити, пока не почувствовала, что ее возбуждение слабеет. Если тетя что-то унюхает, то непременно – просто из вредности – отменит визит Селены. В полном молчании Анна вместе с тетей сначала приготовила, а затем съела свой завтрак. Тосты с копченой рыбой. Порция была совсем маленькой, и Анна не наелась. Впрочем, она вечно была голодной. Тетя тем временем просматривала на планшете заголовки новостей, методично стуча по экрану пальцами: «Экономика Великобритании сильно просела из-за угроз премьер-министра „откатиться назад“», «Рабочие места у молодых британцев отбирают мигранты?», «Сексуальные домогательства на работе вызывают депрессию».