Идущие сквозь миры - стр. 59

Что именно произошло дальше – нам неизвестно, но именно наследие Древнейших привело к расколу среди повелителей магических стихий, завершившееся войной. В чем опять-таки была суть этого раскола и чего конкретно добивались противоборствующие, осталось неведомым.

Легенды же гласят, что «пробудилось древнее зло, погубившее некогда своих творцов». И более ничего не поясняют, ограничиваясь несколькими туманными и зловещими намеками. (Мне с самого начала казалось, что в этой части за ними стоят сами маги.)

Война была короткой, но жестокой, и проигравшие в ней были частично уничтожены, часть же разбежалась по множеству миров. Краем эта война как-то задела и Хэолику, отчего, понятно, любви к колдунам у островитян не прибавилось.

Сразу же после ее завершения все известные следы Великих Древнейших были уничтожены; такая же судьба неизбежно постигала и вновь обнаруженные артефакты.

Но, как я теперь выяснил, было уничтожено далеко не все.

Тот день я запомнила очень хорошо.

С утра я явилась с очередным докладом к Тхотончи.

Основной темой доклада была обычная нехватка личного состава и меры борьбы с нею. И тема, и сами еженедельные доклады давно стали пустой формальностью.

В завершение я предложила: не разрешит ли почтенный командор базы включить в состав экипажа несколько человек из числа детей торговцев?

– Это противоречит законам Хэолики, и вы это знаете не хуже меня, – с самодовольным недоумением ответил он.

– Вы неправильно поняли меня, почтенный Тхотончи. Я вовсе не предлагаю включить их в состав экипажа навсегда. Я только предлагаю, чтобы они совершили по два-три плавания, пока мы не найдем людей для пополнения.

– Это противоречит законам Хэолики, – напыщенно повторил командор. – Я больше не задерживаю вас. Идите и исполняйте свой долг. – Фраза эта означала, что разговор закончен.

С мыслями, что опять придется посылать корабли с некомплектной командой и матросы на них будут стоять полуторную вахту, я вышла из резиденции командора.

По дороге я узнала о возвращении задержавшейся уже на три недели флотилии Ятэра и о случившейся с ним беде.

Но за всеми заботами я смогла навестить его только вечером.

Потом я жестоко корила себя за то, что не уделила Ятэру достаточно внимания в последние дни его земного существования, закрутившись в повседневных делах. Он был одним из моих лучших друзей, и более того, я была обязана ему слишком многим, ибо, когда я только попала сюда, тогдашний второй вице-командор подумывал отправить меня работать по моей последней «специальности». Но Ятэр-Ятэр был категорически против, и именно он сделал меня своим помощником, ничего не потребовав взамен.

Когда я увидела его, то ахнула, не сдержавшись: он, прежде крепкий и здоровый, несмотря на прожитые годы, теперь казался ожившей мумией.

Я чуть не расплакалась – такого не случалось со мной уже давно, – а он что-то успокаивающе говорил. Потом…

– Послушай меня, девочка, – забормотал вдруг старик. – Я должен тебе рассказать кое-что очень важное. Я хотел сделать это чуть позже, все присматривался к тебе, но теперь времени у меня, видать, совсем нет.

С напряженным вниманием я слушала рассказ Ятэра.

Он рассказывал долго, с детальными подробностями и длинными многословными отступлениями. Я не перебивала его, понимая, что ему очень нужно выговориться перед уже недалеким концом.