Идущие. Книга I - стр. 22
А это «воен. кор.» чего стоило – форменное издевательство. Роман фыркнул и с досады пнул валяющуюся на полу пустую пластиковую бутылку. Словно попытка приукрасить действительность. Спрятать нечто стыдное. Ну какой он военный корреспондент? Он…
На адрес незнакомой Милены будто что-то пролили. Что-то бурое и выцветшее, похожее на краску. Или на горячий шоколад. Или на кровь. Роман коснулся и тут же одёрнул указательный палец. Чернильные строки размыло, но ещё можно было различить сплетения некоторых букв и, возможно, слова: «сель», «круг», «он», «ом». И цифры – Роман рассмотрел четверку и двойку. А вот штамп был ярким – пылающе-красный, бескомпромиссный и злой. «Вернуть адресанту». Когда письмо возвращают отправившему его?
Когда принимающей стороны не найти. Когда её, возможно, больше не существует.
Или когда написан неправильный адрес. Когда он вот так чем-то заляпан. Роман снова фыркнул и усмехнулся. Да к черту эти загадки! Он ловко и аккуратно – сказалась память рук, когда-то так же открывавших многочисленные письма от бабушки – надорвал плотный конверт, чтобы достать письмо.
Но в конверте ничего не оказалось.
Роман засунул в него пальцы и пошарил, потом поднёс к лампочке и посмотрел на просвет, всё ещё не веря, что оказался в положении жертвы мошенника. Лихорадочно осмотрел надорванный конверт на предмет предыдущих вскрытий и заклеивания, но ничего такого не обнаружил. Толстая потёртая бумага выдала бы следы клея и посторонних сгибов. Идиотский розыгрыш! Роман разозлился. Он поднялся с коробки и, рывком отодвинув щеколду, вышел в коридор, намереваясь спросить у шефа, кто ещё трогал его письмо и не выцарапал ли тот сам вложенный в конверт лист каким-то хитроумным способом, чтобы посмеяться над подчиненным и его «любовной перепиской». Роман уже думал о письме – «своё».
– Прочитал? – сказал Колобок, направляясь с платком в руке мимо Романа в уборную – сморкаться. – Ромео отмороженный. Что за язык вы сочинили для шифровки? Как третьеклассники, ей-богу.
Придумали язык? Роман остановился, не успев даже раскрыть рта, чтобы задать шефу вопрос о пропавшем из конверта письме. Но там же все слова нормальные… Он скосил глаза на конверт и обмер.
Чернильные строчки собственного почерка слиплись в совершенно нечитаемую кашу. Только имена оставались понятными, хотя и… по-другому написанными. А в остальном язык, как нелепая пародия на свой, родной, привычный, был чужероден, неуклюж и незнаком.
Что это такое – «урлхыг»?!
– Обед, кстати, кончился, Рёмин, – прогнусавил Колобок за спиной.
Роман кивнул в пространство. И пошёл.
– Я видел! – взывал пожилой контактёр.
Как он прорвался мимо охранника, оставалось загадкой. Но стоял теперь на пороге их офисного помещения, мокрый от дождливой мороси, взъерошенный и обалделый, как кот, которому дали куснуть целую куриную тушку, а потом отобрали. Этот контактёр был «приличным» – нормально одет и не вонял. Лучезарно улыбающаяся Наташка устремилась к нему с диктофоном наизготовку. Может, сразу выключит, привычно подумал Роман, – зависит от того, какую ахинею понесёт этот взволнованный почтенный джентльмен.
Охранник возник за спиной контактёра, не меньше обалделый от того, что кто-то чужой проскочил в здание, а он и не заметил. Снова. В правой руке охранника, на сбитых костяшках пальцев которой было наколото «ЗЛОЙ», чернел прямоугольник шокера. Ему ещё ни разу не приходилось пускать шокер в ход. Роман понадеялся, что не придётся и в этот.