«Иду на вы!» Подвиги Святослава - стр. 51
Вслед за ним следует длиннейший перерыв. Нельзя же всерьез воспринимать риторические восклицания христиан умирающего Рима, что, мол, «снега Скифии пылают огнем истинной веры». Что это за «Скифия»? Так могли называть и племена Средней Азии, и скандинавов, и любой народ на огромном пространстве между ними. И ежели «снега Скифии» так уж воспылали – где имена проповедников, где имена обращенных? Где хоть какая-нибудь конкретика, хоть что-то, позволяющее сказать – да, речь идет именно о наших предках? Ничего внятного по этому поводу нам никто не сказал.
Существует восемь упоминаний о русском, именно русском христианстве до Владимира.
Первое: конец VIII столетия. Позволю себе напомнить – скандинавы еле-еле открыли соседнюю Британию. На Крымское побережье совершает набег «русский князь Бравлин из Новгорода». Обычно отвергают это сообщение жития Стефана Сурожского или пытаются отнести его к Неаполю Скифскому – мол, и Новгорода как такового тогда не было, и далековато пришлось бы от него идти войску. На оба эти сомнения можно дать исчерпывающий ответ: во-первых, как мы уже говорили, Новгородом ранее могли называть либо Рюриково городище, либо Старую Ладогу. Во-вторых, что касается расстояния – в конце Средневековья русские ушкуйники, повольники из Вятки и Новгорода, ходили в поход до самого устья Волги. Ни суда ушкуйников, ни их оружие не отличалось так уж от таковых VIII века. Противником – или скорее добычей – русских удальцов стало могущественнейшее государство Восточной Европы того времени – Золотая Орда. Дело происходило еще до Куликова поля и битвы на Воже. Тем не менее лихие молодцы-северяне прошлись по Волге, грабя и разоряя все на своем пути, и спокойно вернулись бы восвояси, не подстереги их на обратном пути свои же, русские костромичи, донельзя разъяренные отнюдь не братским поведением ушкуйников в их городе. Если такое могло произойти в XIV столетии, отчего подобного не могло случиться в VIII?
В Суроже, при попытке ограбить собор, приютивший мощи святого Стефана, князя Бравлина поразил тяжелейший приступ паралича. Испуганный князь согласился креститься и вернуть все, добытое в церквях, после чего исцелился. Так излагает эти события житие. Можно в них сомневаться, но дальнейшее вполне согласуется именно с таким поворотом событий.
Второе. 842 год. Наш старый знакомый, ибн Хордадбег, пишет, что приезжающие в халифат русские купцы «выдают себя за христиан». Любопытно это «выдают» – подозрительный таможенник явно не верил в христианство дальних гостей. Дело в том, что христиане и иудеи в мусульманских странах платили особый налог – джизию. Он был в несколько раз легче тех податей, которыми правоверные халифы и эмиры облагали язычников и зороастрийцев. Яростная вражда трех религий, берущих начало от откровения праотца Абрахама-Авраама-Ибрагима, была еще впереди. Мусульмане видели в христианах и иудеях едва ли не близких родичей, почти единоверцев, и уж во всяком случае – союзников против языческого мира. Ибн Хордадбег так и пишет – «выдают себя за христиан и платят джизию». Тут, право, не знаешь, кому верить. Могли и хитрые предтечи Садко прикинуться христианами, лишь бы заплатить подать поменьше. Мог и профессионально недоверчивый таможенник «перебдеть», усмотрев корыстный умысел в искреннем обращении вчерашних язычников.