Иду на свет - стр. 12
– Боюсь, без тебя он уже вряд ли куда-то полетит…
И вроде бы Санте радоваться, а сердце сжимается.
Она в жизни не подумала бы, что очевидность и сила его чувств может делать больно ей. При том, что всё взаимно.
– Так когда ты увольняешься, Санта Петровна? Мне знать надо…
И пусть Альбина перешла из разряда врагов в вынужденные союзники, но случались моменты, когда Санте по-прежнему хотелось послать её нахер, забив на то, что они вроде как взрослые люди, между которыми – субординация.
– Если соберусь увольняться – вы узнаете об этом в числе первых, Альбина Николаевна…
Санта ответила максимально официально, поворачиваясь к женщине и пытаясь доходчиво объяснить: дело это не её. Но эта женщина по-прежнему сама определяет, куда сует свой в меру аккуратный нос.
– Сант…
Обращается уже без издевки, ставит чашку на стол, оглядывается, чтобы убедиться – на кухне кроме них по-прежнему никого…
И даже вопреки тому, что ещё ничего не сказано, Санту уже потряхивает…
– Чего ты ждешь? За что ты так держишься? Коню ведь понятно, чего он хочет… А ты его вроде как любишь, но выглядит, будто пользуешься…
Раньше подобная фраза была бы отличным оружием в их необъявленной войне. Сейчас же просто больно сделала.
Санта опустила взгляд, закусила губу. Внутри про себя повторяла «не правда!», «это всё неправда!», «абсолютная неправда!», а в лицо-то Альбине ответить было нечего. Потому что как выглядит, она понимала.
И что так выглядит для самого Данилы – тоже.
По иронии судьбы, его поступок отчасти и стал причиной ситуации, в которую они попали сейчас.
Данила взял её на работу, то ли не думая о моменте, который настиг сейчас, то ли он просто тогда ещё и сам не верил, что такой может его настигнуть.
Он не просто так когда-то предупреждал, что скрывать отношения – глупая бесперспективная идея. Потом поступил импульсивно, не отпустив в «средненькую» юридическую контору. Желал Санте добра. Показал, что можно получить, если целишься в звезды. Рисковал ради неё. И, вероятно, пришла пора ответить ему благодарностью – без слов понять, что она должна сделать. Доказать, что она правда выбирает его. Но Санта не готова снижать. Она любит Веритас. Она любит себя в ней. Уйти – это вырвать кусок души. Так сейчас кажется.
– Ему тридцать четыре, Санта… Ему семью надо…
– Аль…
Альбина вроде бы не давила, а Санте с каждым её словом только хуже становилось. Понятно, что Данила не просил бывшую подругу вести такие разговоры. Говоря честно, они для него же унизительны.
В принципе, во всём поведении Санты есть доля унижения мужчины, которого она боготворит. Но и её ведь можно понять… Наверное, можно…
– Давай закроем тему.
Санта вроде бы попросила, а на самом деле уже закрыла.
Видела, как пухлые губы Альбины сжались в полосу. По взгляду – что недовольна. Она продолжила бы, но наконец-то пришла к тому, что на своих ошибках пора начинать учиться. Если просят не лезть – держаться в стороне.
– Дуреха маленькая…
Альбина шепнула себе под нос раздраженно, почему-то вызывая у Санты улыбку. И тепло. А ещё непобедимое желание вечером, когда они будут с Даней, отдать всё это тепло ему. Наговорить столько и отдаться так, чтобы хотя бы немного компенсировать те лишения, которые его уже напрягают.
Он давно устал прятаться. Ему не нравится, что даже собственной матери она о нём не рассказала. Его гложет, что дальше идти невозможно, пока что-то не поменяется. И он не просит, но ему очевидно делает больно то, что она не выступает с инициативой.