Идея вечного возвращения в русской поэзии XIX – начала XX веков - стр. 16
Из всего сказанного следует, что поэзия не может выступать в качестве «дискурса». Не существует поэтического дискурса, поскольку поэзия не предполагает установления доминирующего центра, в горизонте которого все элементы будут получать соответствующую бытийно-смысловую определенность. Здесь возможно возражение, что постструктуралистские исследования (в особенности Р. Барта, Ж. Деррида, Ю. Кристевой) показали, что, в принципе, любой дискурс характеризуется множеством несводимых к единому центру бытийно-смысловых перспектив. На это мы ответим, что дискурс, хотя и не является при ближайшем рассмотрении сконституированным только на основании одной перспективы, тем не менее, определяется установкой на такую однозначную определенность. Не будучи в состоянии достигнуть подобной определенности, дискурс симулирует, разыгрывает ее. Но именно эта симуляция и определяет способ бытия дискурса, в то время как гетерогенная множественность может быть раскрыта в нем лишь путем специального анализа. В поэзии ситуация противоположная. Здесь именно несводимая к единству множественность гетерогенных смысловых перспектив выступает на передний план и составляет способ бытия поэтического текста. Привести же поэтический текст к той или иной линейной конфигурации бытийно-смысловой определенности возможно лишь посредством интерпретации. Именно интерпретация стремится осуществить перевод поэзии в план дискурса, в то время как сама поэзия характеризуется противоположной направленностью: выведением любого дискурса из состояния фиксированной определенности, нейтрализацией его притязаний на доминирование одной бытийно-смысловой перспективы. Язык в поэзии переходит в иной, недискурсивный режим существования, он ускользает от власти дискурса.
В литературоведении подход к поэтическому языку как к феномену, выходящему за пределы фиксированной определенности и плана репрезентации, представлен у Ю. Н. Тынянова, М. М. Бахтина, Ю. М. Лотмана, Б. М. Гаспарова, С. Н. Бройтмана. В настоящем исследовании мы будем следовать базовым концептуальным и методологическим установкам названных авторов.
Согласно Ю. Н. Тынянову, специфика поэтического языка заключается в деформации синтактико-семантических единств, приводящей к затемнению основного признака и выдвижению на передний план второстепенных и колеблющихся признаков значения слов. Результатом этого для поэтического слова становится неопределенность значения и отрыв от предметности.[54]
Исследования М. М. Бахтина важны для нас, прежде всего, раскрытием принципиально нового, неклассического подхода к анализу произведений художественной литературы. При этом основные концептуальные разработки Бахтина, такие как полифония, карнавализация, двухголосое слово, «неготовость» бытия, «отелесивание», веселая относительность, не только образуют фундаментальный литературоведческий инструментарий, но несут значительную философскую нагрузку.[55]
С точки зрения Ю. М. Лотмана, стихотворение – это «смысловая структура особой сложности, необходимая для выражения особо сложного содержания».[56] Как и Тынянов, Лотман полагает, что главная особенность художественных текстов состоит в создании условий «для возникновения вторичных значений», для образования «новой, не существующей на уровне естественного языка семантики».