Идеологема. Отсроченный конфликт истекает в полдень - стр. 2
Но вчера, во время очередного рейда на Землю двух групп Стражей под моим наблюдением, я допустила ошибку. Непростительную ошибку внутри сложившейся чрезвычайной ситуации. Точнее, я допустила её немного раньше, и даже не заметила будущего провала. Моё уравнение, выведенное и благополучно решаемое многие годы, в котором контроль равен успеху, было перечеркнуто. Вчера я утратила успех, хотя контроль остался при мне. Инструментом этого стал Мелех Старинков, стажёр корпуса Стражей. Новенький в одной из групп.
Я повинна в том, что произошло – это неоспоримый факт, хотя выполнила все инструкции. Мелех Старинков сам полез в пекло во время предотвращения противоправных действий землянами. Я слышала, что бойцы пытались остановить его. Ему приказали слушать меня, а не действовать самостоятельно, потому что я – глаза и роботизированная «мускулатура» отряда, и я в состоянии взаимодействовать со всеми ближайшими роботами, включая гражданские боты.
Как сейчас в моих ушах звучит команда командира Стражей:
– Координатор, что есть из базовых Андроидов?
– Пять Андроидов уже на пути к точке. Вооружатся и отработают второй волной. Сейчас подключаюсь к синтетику и двум автономным гражданским платформам. Время ожидания пять минут.
И тут раздался голос Мелеха:
– Командир, докладывает стажер. Стена-трансформер пять минут не продержится. Нужно атаковать.
– Три минуты до подключения гражданских ботов не усложнённой системы, – продолжила я. – Они помогут, отвлекут, выступят щитом. До подкрепления расчёт верный – пять минут. Синтетик уже рядом, вооружается из патрульного переносного склада. Мелех, не дёргайся. Я вижу тебя. Стой на месте!
Он отказывался слушать меня, чтобы я не говорила. Лично нарушил приказ командира отряда.
Поделом мне. Я – координатор, и должна была предусмотреть такое нелогичное поведение новичка. Почему? Потому что у меня был его психологический портрет, в котором указывалось на недостаточно проработанные личностные приоритеты. Элементарно могла просто не допустить его до рейда, оставить на Станции, всего лишь написав рапорт командиру отряда, указав на сомнения в подготовке стажёра. Ему была бы дорога не в рейд, а в тренировочный интерактивный центр военного корпуса, где ему пришлось бы участвовать боях с голографическими проекциями.
С самого начала службы я учила как мантру: «Координаторы просчитывают всё. Координаторы следят за всем. Координаторы – глаза и уши отряда при исполнении. Координаторы – стальные мышцы и щит отряда».
Неделю назад, видя и разговаривая с Мелехом, я сделал собственные выводы о его состоянии, но не стала вмешиваться в дела Стражей. Я, как и всегда, списала потенциальное поведение Мелиха, на сопутствующие осложнения, хотя моя интуиция била тревогу.
Многократно просматривая и прослушивая запись злосчастного эпизода с Мелихом «от» и «до», я взвешивала на внутренних весах поведение стажёра и своё собственное, перепроверяла действия по инструкции, и получалось, что парнишка сам напросился. Я сделала всё верно – я и так это знала. Но, по сути, я собственными действиями довела ситуацию до осложнения.
Теперь стажер в госпитале на «Абсолюте» с семи десятками процентов поражения кожи химикатами. У ещё двух ребят, что вытаскивали его из эпицентра, лёгкие ранения. А что я? А я, плотно пообедав, написала рапорт вышестоящему с просьбой отправить меня куда подальше и порадовалась возможному либо отстранению, либо увольнению с Кольца.