Идентариум - стр. 7

Ночь не лучшее время для вдумчивых бесед, но на таковые она и не рассчитывала: достаточно было поверхностного восприятия. Опираясь на интуицию, Эрика отправилась в гостиную, где и нашла владелицу дома.

Ида мало спала, и с каждым днём это обстоятельство ощутимее отражалось на её лице. Что-либо говорить по данному факту Эрика воздерживалась. Она и сама, как женщина не приветствовала замечаний по поводу внешнего вида.

– Скажи мне сейчас, что ты имела в виду под любовью, но не между людьми.

– Что?

На лице Иды появилось недоумение, будто впервые услышала сказанное подругой.

– Кого ещё любит человек, или наоборот?

Ида внимательно смотрела на Эрику, словно пыталась понять, стоит ли той доверять. Так могло показаться со стороны. Вот только Эрика хорошо знала госпожу Сатову, чтобы такое о ней подумать. Ида умела доверять нескольким людям из своего окружения, и никогда не сожалела об этом. Иного характера мысли терзали Иду.

– Я пойму тебя, – Эрика устроилась в пустующем кресле, и укрылась принесённым с собой пледом.

– Ангел.

– Более детально, прошу.

– Любовь ангела и человека.

– Сложная тема для восприятия всерьёз.

– Поэтому я не хотела поднимать её, по крайней мере, сейчас, – Ида продолжала размышлять стоит ли продолжать эту беседу.

– Предлагаю отложить её на потом, – Эрика усмирила собственное любопытство, чтобы не причинить дискомфорт собеседнику.

– Первоочередной темой для обсуждения всё-таки следует сделать мою идею.

– Рассказывай.

– Идентариум.

– Неологизм.

– Слово редкое, но существовавшее ранее.

– Как ты его решила использовать?

– Дай мне время, расскажу. Потом.

– Не утомился?

– Почему ты задаёшь такие короткие вопросы?

– Не знаю. Испытываешь усталость?

– Могу сказать, что мне частенько бывает не уютно. Всюду.

– Значит, утомился.

– От чего?

– Отвечу за тебя на вопрос, что задавал: от мира.

– Предлагаешь мне самоликвидироваться? – Виктор рассмеялся, зная, что друг ни за что бы не пожелал ему чего-то подобного.

– Не помешало бы чему-то произойти, – Филипп сохранял напряжённость в голосе и ходе мыслей.

– Не так давно ты убеждал меня в преимуществах нового миропорядка.

– Я неправильно выразился. Лучшее нуждается в улучшении. Пусть это и звучит тавтологией, но я считаю, что не следует останавливаться в направлении к совершенству.

– Наверное, я старею: мне хочется статичности и предсказуемости.

– Возможно, ты прав, и с возрастом сюрпризы пугают, а не радуют. Но я немного о другом – о том, что развитие общества должно продолжаться, – Филипп игнорировал очевидный факт, что собеседник не тяготеет становиться единомышленником.

– Опять-таки, констатирую неприятный для самого себя факт, что я поддался влиянию лет и не заинтересован в том, чтобы швыряться идеями и о чём-то мечтать, – Виктор с горечью отмечал за собой обеднение ментальной сферы. Хотелось тишины и даже бездействия.

– Скажи мне, любимица Вальдемара хотя бы чему-то у него научилась?

– Я никогда с нею не общался. Видел несколько раз издалека, и всё. Её невозможно нигде отыскать. Словно исчезла.

– Может умерла?

– Она ещё молодая.

– Хоть в старые времена, хоть ныне, молодость – не страховка от болезней и смерти.

– Ныне всё-таки страховка, не забывай о триаде: здоровье, молодость и красота, контролируемой на микроуровне. А если же всё-таки Иду бы не защитила данная нанотехнология, то Эрика Мезанс уже объявила бы о понесённой утрате.