Идентариум - стр. 3

Люди тоже изменились. Но недостаточно. Они всё ещё были слишком разными. Для идеального мира это было недопустимо. А ей хотелось оказаться в пространстве без изъянов. Причём не столько внешних, сколько внутренних. Именно эти изъяны создавали беды в мире, лишённом возможности стать идеальным.

И такой мир она попробует создать. Или хотя бы предоставить миру идею преобразования.

Двенадцать лет для социально-общественных перемен срок относительно малый, но «Идеалиус», предложенный миру Вальдемаром Сатовым, оправдал ожидания своего создателя. И пережил его. Данное обстоятельство тяготило женщину, остававшуюся поклонницей уникального человека, сочетавшего в себе весьма элегантным образом мизантропию, цинизм и преклонение перед красотой, талантами и благородством. Таких людей она не встречала до последнего времени. Пока максимально не сблизилась с его преемницей. Правда, Ида Сатова смогла сохранить часть персональных черт характера, сформированных до того, как стала часть жизни Вальдемара. Что же, как для женщины она просто обязана была демонстрировать лояльность.

Эрика лениво возлежала на кушетке, установлённой чётко по центру просторной комнаты таким образом, чтобы та ни на миллиметр не сдвинулась. Даже спальни в доме Сатовых отличались вычурностью, что едва ли не обязывало держать себя в строгих рамках. Но самое главное, атмосфера располагала к сдержанному сибаризму. Она давно перестала себя корить за бесцельно проводимое время. Такого попросту не могло быть. Она получала удовольствие от проживания жизни. Куда хуже было бы жить, чтобы заработать на жизнь. Ей невероятно повезло. И конечно же, благодаря Вальдемару, оставившему ей часть наследства. Ни Егор, ни Ида ничуть тому не противились. От Иды она точно не ждала бы возражений, а Егор не ставил деньги превыше человеческих взаимоотношений. Но ни благородство, ни щедрость не уберегли его от преждевременной кончины. Когда не стало Егора Сатова, Эрике пришлось оставить крошечный домик на Маврикии и прилететь к Иде. При виде хрупкой вдовы, она поняла, что поступила правильным образом. Минуло четыре года, а Эрика так и не решилась вернуться на остров, чтобы продолжить собственную жизнь. Что-то не отпускало её. А Эрика не торопилась узнать, с чем это было связано. Ей по-прежнему нравилось проживать нетривиальную жизнь. А иной та не стала бы рядом с членом семьи Сатовых. Уже единственного. И этот человек нуждался в присутствии кого-то близкого. Даже Вальдемар не был настолько одинок, как его преемница.

Совещания, собрания, синклиты проводились всё реже. Общество лишилось перемен. Оно стало статичным. Ни войн, ни конфликтов, ни кризисов. Как будто мёртвые города заполнили мир, став единым пространством, по которому перемещались не схожие друг с другом люди, но при этом приученные вести себя обезличенно.

Филипп медленно ехал в своей чёрного цвета машине по городу, погружённому во мрак. Гигантские здания всех оттенков серого цвета зловеще прорывались сквозь темноту, в чем им помогал лунный свет. В зданиях не просматривался его искусственный собрат. Никто из горожан не осмеливался нарушить постановление об экономии энергетических ресурсов. И тишина. Повсюду распространялась тишина. Она бродила среди каменных исполинов. Она заходила внутрь чужих домов, игнорируя правила приличия. Ей позволялось всюду ступать, ибо она была признана на государственном уровне важнейшим звуком, порождаемым обществом.