Идём в сак - стр. 13
– Ладно, – говорю, – Давай «молодёжную».
И чего дядька к моим волосам пристал? Конечно, сам-то лысый. Стою молчу, не знаю, что и сказать. А дядька ещё больше распаляется:
– Не брать его, – говорит, – В мореходку!
Я даже вздрогнул. Как это «не брать», думаю? Я же седьмой с конца! За мной же семь человек, у которых балл ещё хуже моего. Я-то, хоть, химию на четвёрку сдал, а они и этого не смогли. Ну, думаю, парикмахерша, ведьма старая, не могла «под канадку» предложить! «Под канадку», всё-таки, короче, чем «под молодёжную». Всё, думаю. Не возьмут в мореходку. Что делать-то? Может предложить быстренько в парикмахерскую сбегать. Я это мигом, а?
Но, тут, меня другой дядька выручил. Он за меня вступился, говорит:
– Волосы это ничего. Волосы это мы поправим. Мы его «под ноль», после зачисления, – смерил меня взглядом так и продолжает, мол, парень вроде с виду неплохой, да и опять же проходной балл набрал.
Вообщем, взяли меня. Но сколько я страху натерпелся. Куликова, кстати, тоже взяли, ну, это тот, который последим по списку шёл. Говорят, ну ладно, одним больше, одним меньше. Всё равно кого-нибудь отчислим и приняли его. Хотя он и не набрал проходного бала. К слову сказать, Куликов этот мореходку-то закончил и до сих пор в море ходит, самый преданный профессии оказался. Мы-то все разбежались с флота, кто куда. А Куликов ходит. Мы с ним встречались как-то на вечере выпускников. У нас тогда пятнадцатая годовщина окончания мореходки стукнула, мы собрались все и в кабак пошли. Отметить это дело, значит. Так вот там этот Куликов и сидел. До сих пор, говорит, в море хожу, квартиру купил, тачку, жену третью меняю. Сам дважды в неделю на Свердлова отмечаюсь. Это у нас улица красных фонарей такая, ему там проститутки, как постоянному клиенту скидки делают.
Всё. Идём в Находку.
Драим фабрику, пайолы переворачиваем, грязь собираем, ржавое железо скребками отбиваем, суриком красим. Сверху краской бы надо, да краски на пароходе отродясь не было. Считается, что достаточно к покраске подготовить и всё. То есть суриком красным ржавчину замазать и сойдёт. Санитарные власти и так примут, а по приходу в порт покрасим. Фигу большую! Никто никогда и не красил ничего. В порту так все поупиваются по кабакам, какой дурак пойдёт с кисточкой под пайолами лазить? Ну да ладно, фабрику, вроде, привели в божеский вид. Тару посчитали, излишки на другие пароходы отдали. Через три дня в Находке уже будем. Во всех каютах только и разговоров: пошлют на Аляску или не пошлют. На вторые сутки приходит радиограмма, что если успеем за десять дней отремонтироваться, то пошлют. Дед (старший механик) клятвенно заверяет, что за пару дней справимся. Ну-ну, давай маслопупые! На вас вся надежда!
Остров Сахалин омывается с двух сторон, двумя проливами. Лаперуза и Сангарский. Летом мы идем Лаперузой, зимой – Сангарским, потому, как Лаперуза перемерзает. Сейчас мы тоже идём Сангарским.
Третья партия в «тысячу», мне до тысячи пару сотен остаётся. Всё хорошо. Вчера видел электромеханика, говорит что старый генератор уже сняли, под новый место подготовили, помещение выскоблили, покрасили. Остаётся только на базе новый генератор получить, установить на фундамент, да подключить. Всего делов-то на пару дней. Так, что здравствуй Аляска, валюта и «семёрка».