Идеальный шторм. Технология разрушения государства - стр. 17
Население США на тот момент было почти в два раза меньше, Германии – в три раза меньше, Великобритании (без колоний) – в три с половиной раза меньше.
80 % подданных Российской империи проживало в селах и деревнях, 20 % жило в городах. Динамика роста городского населения также была поступательной. Гендерная пропорция была 0,92 – то есть, фактически, количество мужчин и женщин детородного возраста совпадало, диспропорция начиналась только у пожилых – мужчины, как и сейчас, жили меньше.
По данным последней проведенной в Российской империи переписи населения, в 1897 году (по языковому принципу) русских в стране было 66,81 % (или 83,934 млн. чел), из них великороссы составляли 44,35 % населения (55,667 млн. чел.), малороссы – 17,81 % населения (22,381 млн. чел.), белорусы – 4,69 % (5,886 млн. чел.).
Все вместе славяне (русские, сербы, поляки, болгары и т. д.) составляли около 75 % общего населения Российской империи. Заметной была еврейская диаспора – 5,2 млн. чел (4,1 %). Около 20 % населения составляли народы Кавказа, Закавказья и Средней Азии.
В первое десятилетие ХХ века весьма динамично развивались промышленные районы в Московской, Петербургской, Рижской, Лодзинской, Южнороссийской и Уральской губерниях. Были запущенны, как сейчас сказали бы, общенациональные проекты по освоению Сибири и Дальнего Востока (районы Красноярска, Новониколаевска и Владивостока). Каждый год появлялись новые и новые города. Все больше молодежи получали новые актуальные для страны специальности и соответствующее образование.
Продолжалось мирное прирастание земель. Например, в 1914 году, прямо накануне Первой мировой, в состав Российского государства на правах протектората вошла Тува, носившая тогда название Урянхайский край.
Многие малые страны и народы стремились в Россию под защиту русского монарха. Именно в составе России они обрели возможность устойчивого национального развития, сохранили свои языки, культуру и вероисповедание. Не может быть никакого сравнения с геноцидом индейцев в САСШ или относительно мирной, но от того не менее эффективной ассимиляцией в Европе – например, это онемечивание испокон веку живших на территории Германии полабов, лужичан, поморян и других славянских народов.
На начало ХХ века Россия была одной из самых свободных стран мира, как бы сейчас сказали европейские бюрократы, самой «толерантной» по отношению к свободе совести и вероисповедания. Несмотря на то, что Православие было государственной религией, никто не мешал старообрядцам, мусульманам, иудеям, буддистам исповедовать их веру, строить храмы – в том числе, в столицах – Москве и Санкт-Петербурге. В Прибалтике, Польше и Финляндии местные жители не только свободно исповедовали католицизм и протестантство, но и повсеместно говорили на родных языках – насильственной русификации не проводилось. На государственном уровне гарантировалась свобода любым вероисповеданиям.
Вопреки советской пропаганде, можно однозначно утверждать, что Россия никогда не была «тюрьмой народов». Скорее, наоборот: в империи к началу ХХ века сформировалась уникальная синергия народов, объединенных одной целью и под сенью одного монарха на большей части евразийского пространства. Это объединение усилий было способно, более того, было практически обречено обеспечить стране гиперскачок в развитии.