Идеальный мерзавец - стр. 9

Трясу головой и отвожу взгляд.

Даже о том, что у него не застегнута ширинка не скажу, не дождется. Мне не интересно, чем он занимался в туалете, хотя бы потому что это и так ясно. Хотя остальные детали в голове не укладываются. Они знали друг друга? Может, они любовники?

– Как ты смотришь на то, чтобы повторить?

Ему удается добиться того, чтобы я снова уставилась на него. Направление, куда бы нужно его послать, вертится на языке, но во рту пересохло, и я молчу. Надеюсь, что хотя бы выгляжу при этом достаточно оскорбленной.

Он стоит непозволительно близко. Вижу темные волосы на груди в вороте белой рубашки.

Кто он такой? Чем хорош секс с ним, что на него стоит решиться даже, если он произойдет в туалетной кабинке?

Он так близко, что легко представить, как его крепкие руки подхватывают за талию, пока мои руки хозяйничают в его волосах. Рваные поцелуи, судорожное дыхание. Горячие губы скользят по шее, но на большее нет времени. Сделать быстрее, урвать опасное острое наслаждение. Здесь и сейчас.

Как это – принять его вот так сразу, сейчас, лишь отведя трусики в сторону? Будет ли хорошо? Или будет больно? Станет ли он церемониться, позволит ли привыкнуть или сразу начнет двигаться, вбиваться, брать то, что можно только сейчас, и никогда больше? Значит ли для него мое наслаждение хоть что-то или я буду рада ощутить его в себе, что успею кончить даже раньше?

Трясу головой, чтобы изгнать наваждение. Но меня окутал слишком резкий запах духов, терпкий аромат тела и греховный секса. Он весь пропах сексом.

Как будто читая мои мысли, он толкает меня к реальной стене и ставит ладони на уровне моих глаз, упираясь в стену. Его взгляд трахает без прелюдии. Сложенные в вежливой полуулыбке губы обещают запретное наслаждение. А ямочка на подбородке – прямо-таки контрольный в голову.

– Не знаю, кто ты, – говорит он низким голосом. – Но у меня определенно на тебя стоит. У нас еще есть время до взлета, а я не повторяю дважды.

Не хочу это слышать.

Сама отталкиваю его и бегу к людям, свету и свободе. Пусть воздух лучше пахнет ванилью, выпечкой и кофе. Пусть плачут и кричат дети, и ругаются уставшие путешественники. Что угодно, только не чувствовать его рядом.

Этот мужчина запретный плод. Сладкий и терпкий, как грех. И надо держаться от него как можно дальше.

Я смогу. Правда?

В самолете мое место оказалось одинаково далеко и от рыжей давалки, и от темноволосой моралистки. Так что, предупредив заранее стюардессу, чтобы не будили, когда станут разносить свои помои, которые зовутся здесь «поздним ужином на борту», я устроился в кресле, чтобы проспать все три часа полета.

Улыбнулся, потому что мне снова вспомнилось выражение лица у темноволосой, когда она увидела, как я выхожу из женского туалета. Вот умора. Кто она? Монашка или девственница, которая дает только после штампа в паспорте, или все вместе?

Кольца у нее, кстати, нет. Ее руку мне прекрасно видно, хотя ее саму нет. Я сижу в хвосте самолета, а ее посадили возле запасных выходов и она внимательно слушает пояснения стюарда о поведении в экстренной ситуации.

Неожиданно стюард поднимает глаза и перехватывает мой взгляд. И идет строго на меня. Я знаю, что сейчас произойдет, и мне это кажется забавным. К тому же я сам виноват. Если бы не разглядывал брюнетку, а спал, как и собирался, выбор стюарда не пал бы на меня. И он точно не стал бы меня будить специально.