Идеальное убийство - стр. 11
Мария рассказывала, не отводя взгляда от окна, за которым хмурилось тусклое небо. И голос у нее был такой же бесцветный.
– Прочитав это стихотворение, он спросил меня: «А какой по счету у тебя я?» И я не нашла ничего лучшего, как ответить: «Сто первый!» Я произнесла это даже с гордостью. Мне тогда казалось, что чем больше у женщины было мужчин, тем выше ее ценность в глазах очередного избранника. И он должен бояться ее потерять, потому что она – не залежалый товар на полке, а пользуется ажиотажным спросом. Услышав эту ошеломительную цифру, он не стал читать мне нотаций или упрекать, а, помнится, даже пошутил, я уж и не помню, как. Но мы посмеялись, и он ушел. И уже не вернулся. Я долго ждала. Пока не поняла, что он уже никогда не придет. Я звонила ему, но он сбрасывал звонки. Искала встреч, но он избегал меня, как зачумленную.
Мария помолчала, а потом сказала:
– Так необдуманными словами я убила любовь и разрушила свою жизнь. Не сделай того же, если ты ее действительно любишь.
Не знаю почему, но мне было неприятно слушать рассказ Марии. До этого мы никогда не говорили о прошлом – ни ее, ни моем. Что касается меня, то я считал, что не желающий страдать человек должен забывать прошлое или, по крайней мере, стараться это сделать. Ведь по прошествии времени, став если не умнее, то опытнее, он легко находит пути разрешения многих проблем, встававших перед ним в прошлом. И мысль, что бед и страданий можно было избежать, сделав то-то и то-то, начинает угнетать его. А забыв, он не ищет оправданий своих былых поступков, не мучается над их осмыслением и поисками выхода, который ему уже ни к чему и бесполезен, поскольку прошлое не вернуть.
Поэтому мы жили настоящим, иногда загадывали на будущее. Иногда мне даже казалось, что Мария – убежденная старая дева, и не общается с мужчинами по идейным причинам. Я уважал ее принципы и не докучал ей воспоминаниями о женщинах, которые были в моей жизни. Впервые я поделился с ней чувствами, а она поведала мне свои. Но мне не понравился этот обмен. Я привык смотреть на Марию, как на образчик женской добродетели. У каждого человека должно быть что-то святое. Как правило, когда речь идет о женщине, это мать. Но я возвел на пьедестал Марию, и свергать ее мне не хотелось.
– Что же это за любовь, если ее можно убить одним словом? – произнес я. – Мне кажется, он никогда не любил тебя, поэтому все так и вышло. А раз так, то нечего и жалеть.
– Ты так думаешь? – спросила Мария. И в ее тусклых, как небо за окном, глазах, промелькнула искорка. – Может быть, ты и прав.
И это было в первый раз, когда она признала мою правоту, не пытаясь отстоять своих позиций.
– А рассказ замечательный, – сказала Мария уже совсем другим тоном. – Ты знаешь, что ты гений?
И вот здесь уже я не стал доказывать обратного. И охотно согласился выпить чашечку чая с малиновым вареньем, которое Мария приготовила сама.
Когда я уходил из ее комнаты, за окном уже сгустились вечерние фиолетовые сумерки, подсвечиваемые золотистым сиянием уличных фонарей. Я сразу же лег спать, а наутро проснулся с радостным ощущением, что меня ждет встреча с женщиной, которую я люблю. Это было восхитительное чувство. Я умывался и завтракал, весело напевая:
В июле пионы пьяны от жары.
Тебе подарил я бутон разомлевший…