Идеальное прикрытие - стр. 11
– Здравствуйте, я отец Лиды, – вздыхает он, опуская взгляд.
– Доброго дня. Я капитан юстиции Агата Римская. Вы опознали дочь? Это, без сомнений, она? Я понимаю, что видеть собственного ребенка в таком виде…
– Признаться честно, я ее отчим. Таня осталась с малышами дома, незачем ей все это безобразие видеть… Таня – это мама Лидочки. Но я воспитывал девочку с десяти лет, так что… Я ей как отец.
– Интересно… То есть мать Лиды так вам доверяет? Она на все сто уверена, что вы справитесь с опознанием? – в моем голосе звучат неприкрытые нотки недоверия.
– Да, у нас счастливый брак.
– Простите, как вас…
– Филатов Константин Игоревич, – сдержанно произносит он. Значит, никакой он не Краснов…
– Значит, Лидия носила фамилию отца? И отчество тоже?
– Да, все верно. Таня решила, что так будет лучше. Какое-то время Лидочка общалась со своим родным папой, а потом он умер… Танюшка родила мне близнецов, они, безусловно, носят мое отчество и фамилию. У вас еще какие-то вопросы?
– А вы торопитесь? – всматриваюсь в лицо Филатова, пытаясь понять причину своего недоверия. В нем идеально все – аккуратная бородка, очки в тонкой позолоченной оправе, тщательно выглаженная сорочка.
– У меня семинар. Я профессор, Агата Васильевна, преподаю студентам мировую экономику.
– Очень интересно. А где училась Лида?
– В том же университете, но на другом факультете. Найдите ее убийцу, прошу вас… Если нужны деньги, вы только скажите, вы… – дрожащим шепотом протягивает Филатов.
– До свидания, Константин Игоревич. Мы с коллегой вам позвоним.
Все это время Корсаков наблюдает за мной… Прожигает взглядом, подобным рентгеновскому лучу, и переминается с ноги на ногу… Дразнит меня одним фактом своего присутствия! Надо что-то с этим делать, потому что я не могу находиться с ним рядом… Защищаюсь, стремясь выглядеть в его глазах дерзкой и смелой, грублю, шарахаюсь, как от прокаженного, а внутри плавлюсь от желания…
Нам нельзя быть вместе… Нельзя вместе работать и еще сотня «нельзя»… И, вообще, я ничего не знаю о нем… Достаточно того, что он обо всем забыл. Вычеркнул меня из памяти, сосредоточившись на общем деле.
– О чем думаешь, Римская? – подходит он ближе. Провожает Филатова взглядом и возвращает внимание к работающим в палатке экспертам. – Тебе тоже все это кажется странным?
– Можешь считать меня циничной сукой, Корсаков, но я рада, что нам не придется просиживать штаны в кабинете. Вернее, в помещении, что они для нас выделили. У нас убийство. Как думаешь, Мышкину позволят расследовать дело или оставят его за… ними? – кошусь на скучающего Снегиря.
– Они уже открестились от него, Римская. Это классический висяк. Три года прошло, три года! Снегирь плясать готов от радости. Давай разделимся. Ты куда поедешь?
– В морг. А ты поезжай домой к Лиде, осмотри ее комнату. Я не уверена, что это ее труп. Помнишь фотографию Лиды? Она худенькая на вид, а эта девушка…
– Давай, звони, как закончишь. Это я настоял, чтобы ты поехала со мной, мне и отвечать. Довезу тебя до машины.
– Заметано, Корсаков.
Дождь усиливается, небо затягивают серые тучи, а по поверхности реки расползаются грязные круги. Санитары сворачивают палатку и грузят тело на носилки. Снегирь подходит ко мне и не без гордости произносит:
– Будешь мне должна, Римская. Скажите спасибо, что вам дают нормально поработать – отдел «Д»… Это же надо такое придумать? Дело ваше. Расследуйте. Парнишка с собакой тоже твой.