Идеальная мишень - стр. 27
– А вы не боитесь? – ответил вопросом на вопрос Давид Самуилович, в упор глядя на Дронго. – Ведь егеря могут по ошибке начать стрелять и в охотника. Говорят, иногда такое случалось на охоте.
– Не боюсь. Дело в том, что Романенко располагает целой группой охотников, которые будут работать со мной. Они двинутся широким кольцом, и смерть одного охотника ничего не изменит.
Официант открыл вторую бутылку, разлил вино по бокалам и тут же исчез. Бергман посмотрел ему вслед, тяжело поднялся и подошел к своему портфелю, лежавшему на стуле. Щелкнул замком, достал магнитофон, который записывал беседу, и выключил его, положив обратно в портфель. Дронго молча наблюдал за ним.
– Покойный Яков Аронович был о вас хорошего мнения, – почему-то сказал Бергман, – вы ведь знали Гольдмана?
– Якова Ароновича? Конечно, знаю. Это известный бакинский адвокат. Знаю с самого детства. Они большие друзья с моим отцом.
– В свое время Гольдман вел знаменитое дело Малышева, – напомнил Бергман, – я ему тогда помогал. Малышев был руководителем ОБХСС Одесской области. Гольдману удалось сделать невозможное в советские времена. Он не только добился освобождения Малышева, но и сумел доказать вину руководителей области, прокуратуры и КГБ. Он встречался со всеми свидетелями только на улице, чтобы избежать подслушивания. Вы понимаете, почему я вспомнил эту историю?
– Понимаю.
– Я должен буду отдать эту пленку людям, которые знают о нашей встрече, – вздохнул Бергман, – должен сказать, что Яков Аронович отзывался о вас очень тепло. Он рассказывал мне, что всегда с особым чувством симпатии относился и к вам, и к вашему отцу.
– У нас были взаимные симпатии, – Дронго все еще не понимал, куда гнет Бергман.
– Будьте осторожны, – вдруг тихо произнес адвокат, – эти люди не станут шутить. Я не смогу вам помочь. Вы меня понимаете?
Дронго кивнул. Он получил подтверждение своим опасениям. За делом Ахметова стояли гораздо более серьезные люди, чем думал Романенко.
– Почему вы так рискуете? – спросил Бергман.
– Слишком мало времени. К тому же другая сторона все равно узнает о нашем желании найти Труфилова. Любой шаг группы Романенко становится известен им, а через них и вам. Разве я не прав?
Адвокат уклонился от ответа. Он молча смотрел на бокал с вином, словно размышляя, как именно сформулировать мысль.
– Мне говорили, что вы умный человек, – задумчиво произнес Бергман, – теперь я понял, что вы еще и смелый человек. Выпьем за вашу удачу. Для меня проигрыш будет означать всего лишь неудачу на процессе, который я вел. Для вас проигрыш будет равносилен смерти. Я искренне желаю вам остаться в живых, Дронго. Надеюсь, что мы с вами встретимся и после двенадцатого мая. Если вы останетесь в живых, я приглашу вас в этот ресторан четырнадцатого числа. Договорились?
– В таком случае можете прямо сейчас заказать столик.
– Вы еще и самонадеянны, – грустно заметил адвокат, – мне уже за шестьдесят, и я повидал в этой жизни больше чем нужно. Не стройте иллюзий, Дронго. Это дело вам не по зубам. Вопрос даже не в том, удастся ли вам найти Труфилова. Если даже произойдет чудо и вы его найдете, то и в этом случае он откажется работать с вами. Даже в том совсем уж маловероятном случае, если вы все же сумеете его убедить сотрудничать с группой Романенко, вам элементарно не удастся доставить его живым в Москву. У вас так мало шансов, что я даже не хочу их просчитывать. Можно сказать, что у вас нет шансов вообще. Откажитесь от этой безумной авантюры, пока не поздно. Вам не дадут довести дело до конца. Чиряев никогда не будет в Москве и не даст показаний. Это абсолютно исключено.