Идеал недостижим. Роман - стр. 10
Военный, пряча в пышных усах улыбку, задал несколько вопросов. Сказал:
– Похвальное желание. Вы сознательный комсомолец, товарищ. Но пока продолжайте учиться. Когда будет нужно, мы вас сами призовем.
Наркомом внутренних дел вместо Ягоды стал Ежов. Вадим почувствовал к нему антипатию, как только увидел его фотографию.
В начале 1937 года состоялся процесс так называемого Параллельного антисоветского троцкистского центра. Видные большевики Пятаков, Радек, Сокольников, Серебряков сознались в шпионаже, организации диверсий на промышленных предприятиях, подготовке террористических актов против руководителей партии и правительства. Это поражало, не укладывалось в сознании.
Вскоре в Вольске был арестован и объявлен врагом народа отец Клавы. На комсомольском собрании она твердо и решительно заявила, что осуждает его контрреволюционную деятельность и отрекается от него. Одни ее поступок громко одобряли, другие молчаливо осуждали. Одно было ясно: без этого отречения Клава не смогла бы продолжить образование.
Летом состоялся суд над знаменитыми советскими военачальниками о главе с маршалом Тухачевским. Среди подсудимых был и Примаков. Их обвиняли в попытке государственного переворота. Все признали свою вину. По всей стране искали врагов. Репрессий в таком масштабе еще не было. И опять больше всех преследованиям подвергались «бывшие». Отец писал, что на кожзаводе арестовали братьев-инженеров. Директора, как ни странно, не тронули. Были арестованы Нина Александровна и Ирина Аркадьевна. Графиня писала бабушке, что ждет ареста с минуты на минуту. В пединституте арестовали двух старых профессоров.
Когда рабфаки были упразднены, Вадим и Клава продолжили учебу на подготовительных курсах при институте, снова в одной группе. Из мастерской он уволился.
В их группе оказалась редкая красавица, Марина Тржебинская, блондинка с большими голубыми глазами. У нее были идеальные, точеные черты лица, идеальная фигура. Горделивая осанка. В первый же день она влюбилась в Вадима. Он оставался к ней равнодушен. Холодной была ее красота. Он мог полюбить только натуру горячую и живую. И ему нравились девушки темноглазые и темноволосые, особенно восточного типа. Для него идеалом красоты была «Незнакомка» Крамского.
Клава Марину сразу невзлюбила. В разговорах с Вадимом называла ее скрытой контрой.
Газеты призывали к беспощадной борьбе с врагами советского строя, культивировали ненависть к ним. Однако главный тон статей оставался приподнятым, пафосным. Писали о мудром руководстве любимого вождя, об успехах индустриализации, о победах во всех областях народного хозяйства, о светлом, счастливом будущем. Эта было так созвучно жизнерадостному, оптимистичному характеру Вадиму. Он верил, что все сталинские планы сбудутся. Как верил, что сбудутся все его собственные мечты. Вадим радовался жизни. О репрессиях он старался не думать.
Но жизнь напоминала о них. В октябре арестовали Тржебинскую. Ее арест долго обсуждали. Вполголоса, в узком кругу. Гадали: за что? Политикой Марина совершенно не интересовалась. Одни полагали, что на Марину донесли из ревности. Скорее всего, какая-нибудь поклонница Вадима или Ивана Иванова. В них многие были влюблены. Решила устранить опасную соперницу. Другие считали, что редкую красоту Тржебинской заметил кто-то из начальников НКВД, стал ее добиваться, а она его ухаживания или, может, наглые домогательства отвергла. И он отомстил. Была и третья версия. Марина говорила, что она из семьи служащих. Но, может, она скрывала дворянское происхождение. Сара Шафранская, девушка начитанная, утверждала, что Тржебинские принадлежали к польской шляхте. Вадим в эти разговоры не вступал. Он не сомневался, что Марину забрали по доносу Клавы.