Размер шрифта
-
+

И вянут розы в зной январский - стр. 29

– Перестань же, наконец, кудахтать! – не выдержал отец. – Мужа ей надо, а не врача. И книжек поменьше. А мы дышать на нее боимся. Разбаловали.

За ужином царило молчание; отец хмурился, тетка то и дело бросала озабоченные взгляды на Ванессу, которая флегматично ковыряла еду, держа вилку левой рукой; Эдвин, как обычно, витал в облаках. Когда подали десерт, Джеффри завел разговор о том, что было сегодня в магазине, и плавно перешел к Агате.

– Сёстры, – он взял свой самый задушевный тон, – дочери преуспевающего врача с Тасмании – и представьте, какое несчастье! Только тем и сводят концы с концами, что миссис Клиффорд шьет на заказ.

– А сколько им лет? – оживилась тетка, забыв, что минуту назад была безутешна.

– Одной около двадцати, вторая старше лет на пять.

– Бедняжки… Так ты коротко с ними знаком, Джеффри?

– Ну, более или менее, – он лучезарно улыбнулся прямо в черепаховые теткины очки. Мутновато-серые глаза блеснули из-за толстых стекол, и Джеффри отчетливо увидел, как лихорадочно заработал ее мозг. Наживку она проглотила с большим аппетитом: еще бы, дочери врача, из которых одна молодая и незамужняя. Пусть сейчас и нуждаются, но это дело временное. Главное в жизни – связи, правда ведь?

– Я бы пригласила их погостить. У нас так редко кто-то бывает! – она обвела взглядом стол, приглашая всех разделить ее энтузиазм. Ванесса, до этой фразы безучастная, взглянула на отца, и он потупился. Все знали, почему.

– Они в трауре, – напомнил Джеффри. – Сестре миссис Клиффорд, кажется, остался месяц.

– Ну, пригласим в апреле. А то мы скоро совсем зачахнем, – Голос ее окреп и звучал преувеличенно бодро. – Пускай молодежь веселится. Ну и, в конце концов, молодые барышни в доме…

Тетка хитро улыбнулась Эдвину, и он напрягся, даже голову попытался вжать в плечи, хотя непросто это сделать с такой-то шеей. Фамильная лебяжья красота, которая так шла сестрам, ему была как корове седло, и в голове пронеслась привычная мысль: не будь он так похож на всех Вейров, его порок не казался бы столь отвратительным. Но увы: бабушкины узкие кисти с пальцами пряхи, шотландское золото в волосах – не всегда паршивая овца неприглядна с виду. А вот внутри… Постыдная тайна Эдвина перевесила бы все мелкие грешки тех, кто приходит к ним в магазин.

На улице зашумело, ровно и сильно, и тут же полыхнуло наискось, через все окно. Отец встал из-за стола; Джеффри, как было заведено, проследовал за ним в кабинет.

Ежевечерний отчет о делах завершился, вопреки обыкновению, не точкой, а нерешительным многоточием. Отец смолк, подергал себя за седой ус, пожевал губами. Наконец заговорил, немного ворчливо.

– Как тебя понимать с этими сегодняшними сестрами? Что-то не припомню, чтобы ты знакомил нас со своими друзьями.

Джеффри выдержал паузу и сказал мягко:

– Знаешь, я подумал, что Нессе помогло бы общение. Да, она не жалует наших соседей, но на них же свет клином не сошелся. А новые знакомые развлекли бы ее – может, тогда нервы придут в порядок.

Отец хмыкнул, откинулся на спинку кресла и забарабанил пальцами по подлокотникам.

– Что ж, это неплохая идея, – голос его звучал не вполне уверенно. – А твои знакомые, надеюсь, не из таких, что слишком много себе позволяют?

– Абсолютно. В высшей степени приличная семья, и дочери знают свое место. При этом неглупы и прекрасно воспитаны.

Страница 29