И ты, Брут… - стр. 26
Чума обнажил свои фиксы, словно хотел меня укусить, и прорычал:
– Туфта!
Возможно, мы еще долго препирались бы с Чумой, если бы потоки взаимных обвинений не остановил Валера. Он хлопнул ладонью по столу и заявил:
– Довольно! Меня не интересует, кто кого ударил ножом. Это установит следствие, а суд определит вину каждого. Кому-то дадут больше, ей вот, – толстяк кивнул в сторону Насти, – меньше. Но все равно вы все будете сидеть за убийство! И сроки получите немалые. – В этот момент в коридоре раздались голоса, и толстяк замолчал. Когда шум стих, он встал, протопал к двери и выглянул в коридор. Убедившись, что там никого нет, закрыл двери на ключ и, вернувшись на свое место, снова заговорил: – Но зоны вы можете избежать, если выполните то, что я вам предлагал в кафетерии. Условия сделки остаются прежние. Я вам плачу тридцать тысяч баксами, вы проникаете в дом моего знакомого и забираете кое-какие документы. Если вы согласны выполнить эту работу, я буду нем как могила. Если нет, то звоню в милицию и сообщаю о том, кто убил верзилу. Выбирайте!
Я не раздумывал. Резко встал и, в упор глядя на толстяка, сказал:
– А я уже выбрал. Я сейчас сам отправлюсь в милицию и расскажу о том, как все было.
– Ха! – будто змея яд, выплюнул Чума смешок. – Ты умный, да? Хочешь сделать явку с повинной, вот, мол, полюбуйтесь, бывший зэк мужика замочил!
– Тебе же он сказал, – сделал я пренебрежительный жест в сторону небритого мужика. – Милиция во всем разберется…
– Да никто ни в чем разбираться не будет! – заревел Чума. – Узнают, что я сидел, да еще за драку, живо навесят убийство и упекут на всю оставшуюся жизнь за решетку.
– Туда тебе и дорога! – пожелал я и собрался уйти, но меня остановила девушка.
– Игорь, не уходи! – взмолилась она, хватая мою руку. – А как же я? В чем я виновата? Я не хочу в тюрьму! Мне институт заканчивать нужно. Я хочу лечить людей! – говорила Настя с наивностью ребенка. Девушка смотрела на меня снизу вверх, и большие жгучие слезы катились по ее щекам, срывались с подбородка и капали на ее голые ноги, едва прикрытые узкой юбкой. – Давай сделаем так, как предлагает Валера, и тогда о преступлении никто не узнает. В обмен на свободу мы обязаны пойти на сделку. Это же просто, залезть в дом и взять документы. Я прошу тебя, Игорь, останься!
В глазах и голосе Насти было столько мольбы, горечи и отчаяния, что сердце мое дрогнуло.
«Действительно, девчонка здесь при чем? – впервые задумался я над этим вопросом. – Что она такого сделала, чтобы проходить по делу как соучастница в убийстве? Вроде даже благородно получится, если я не пойду в милицию. Вроде как бы спасая честь дамы, молчу я о преступлении. Вон как!.. И с какой такой стати я должен сам идти в милицию и класть голову на плаху? Неизвестно, как все обернется. Чума воробей стреляный, ишь как заговорил. Возьмет в милиции и свалит на меня убийство. Дадут мне лет двадцать, и буду я до глубокой старости пыхтеть на зоне за преступление, которого не совершал. Где же справедливость? Нет, конечно же, я не должен добровольно сдаваться. Пусть Чуму вначале найдут. А если это случится, вот тогда и надо доказывать свою невиновность».
Заметив мое колебание, Санек тут же перешел от обвинений и нападок в мой адрес к уговорам.