И только пепел внутри... - стр. 39

Жильцова зависла с карандашом в руке над книгами, без малейшего проявления эмоций оглядела меня с ног до головы и продолжила корпеть над конспектом, или тем, ради чего она сюда ходит.

Оно и к лучшему. Второй такой сеанс ее болтовни я не перенесу. До сих пор хочется схватить ее за шкирку и выкинуть в темный коридор за дверью архива.

Сдержанно положил пальто и портфель на край стола. Включил настольную лампу, положил перед собой бумаги, что были мной испорчены и подготовил новые, чтобы хотя бы в них не напортачить.

Занес ручку над листом и не смог сдержать желания посмотреть на Жильцову.

Сидит, что-то пишет. Вообще не обращает на моё присутствия никакого внимания, будто меня тут и нет. Что-то царапает в тетради, смотрит в книгу и снова царапает.

Пусть. Лишь бы молчала.

Приступаю к своей работе, сверяюсь с учебными планами, подбиваю их под расписание и в какой-то момент прихожу к неожиданному пониманию того, что молчание этой девчонки после всего того, что она наговорила мне в пятницу, бесит еще больше.

- Что? – произнес чуть хриплым голосом, но откашливаться не стал. Пусть так. – Ничего не скажешь? Удивительно.

- Что, простите? – подняла она взгляд и поправила очки на переносице.

- В прошлый раз ты была куда болтливее, чем сегодня, - сказал я с укоризной. – Исчерпала словарный запас? Закончились житейские мудрости?

- А вам нужна какая-то терапия? – сузила она глаза и тонкие губы поползли вверх в надменной улыбке. – Или вы все выходные не спали и придумывали достойные для меня ответы? Чего вы от меня ждёте, Павел Романович?

- Ничего, Жильцова, - ответил сухо. – Запомните свое сегодняшнее молчание и повторяйте его почаще. Вам к лицу закрытый рот.

Она хмыкнула, отчего воздух с шумом покинул острый нос, опустила взгляд в свои бумаги и продолжила что-то писать.

И опять взбесила!

И всё! Так просто заткнулась? В прошлый наш разговор я был близок к тому, чтобы ударить ее, чтобы она, наконец, замолчала. А сегодня она решила закрыть рот после первой же просьбы. Может, она под какими-то веществами? Или просто идиотка, как я подумал изначально?

- Я не стану вас хвалить, - произнесла она.

Рывком поднял взгляд и увидел, что она даже не подняла головы, чтобы мне это сказать.

- Я просил тебя молчать, а не хвалить меня, - отрезал резко.

- Ну да, - протянула она насмешливо и перелистнула тетрадь, в которой писала. – То-то я вижу, что вам всё равно, что я о вас думаю.

- Ты же умеешь держать рот закрытым? Или, хотя бы, к его работе подключать мозг?

- А вы? – посмотрела она мне прямо в глаза.

- Жильцова, - произнес предупреждающе сквозь стиснутые зубы.

- Что, Павел Романович? – Спросила она, почти невинно моргая. – Тот факт, что вы сегодня не воняете, а даже пахнете, не говорит ни о чем, кроме того, что вы не пили вчера и сегодня, но ведь еще не вечер. Да?

- Отвали, - сделал вид, что потерял к ней интерес и уткнулся в бумаги.

- Я ведь и обидеться могу, - со скрытым весельем произнесла Жильцова. – И останетесь вы без злой крестной феи. А добрая вам уже давно не помощница. Она сдалась и подливает вам коньячок, вискарик и прочее. Да, Павел Романович?

- Рот, Жильцова, рот не открывай.

- Вы первый решили со мной поболтать, - фыркнула она. – А я девчонка компанейская: любую болтовню поддержать могу. Но, если вам не понравился наш прошлый разговор, то я могу, вообще, вас игнорировать. Особенно такого не воняющего.