И снова я к тебе вернусь… - стр. 38
Обязательно увижусь и спрошу.
В течение нескольких дней я вспоминала девушку Илону и собиралась взять у Женьки ее телефон, но, как водится, в итоге забыла. Зато сходила к гинекологу, в дорогую частную клинику, по рекомендации Сергея Валентиновича. Провела там пару часов, сдала кучу анализов и на выходе услышала ожидаемое.
– Ну что сказать, Елена Андреевна. Эндометриоз – он и есть эндометриоз. Он у всех.
Так и прошли три летних месяца на берегах Невы. Что касается меня и Асрян, неудавшееся лето мы с лихвой компенсировали; с началом осени было решено кардинально поменять стиль женского отдыха. Нашли нового дорогого косметолога, записались на усиленный фитнес и в спа-центр, а также решили посвящать два воскресенья в месяц только себе любимым.
Слово «спа» пришлось по душе сразу и бесповоротно – массаж, приятные запахи, травяной чай и турецкий хамам. А вот современная косметология оказалась делом крайне неприятным – теперь два раза в месяц безупречно красивая доктор (определить возраст было невозможно) набрасывалась на мое лицо с большим шприцом в руках и делала больно. Попытки отказаться от неприятных процедур Асрян тут же пресекла.
– Надо, Вася, надо. Уже четвертый десяток. А то смотри, ваши стоматологицы твоего Сереженьку быстро оприходуют.
Ирка воспылала новой идеей – преуспевающий психотерапевт обязательно должен быть красив и строен. Такова концепция современной успешной женщины, у которой ВСЕ ДОЛЖНО БЫТЬ ХОРОШО – и карьера, и дети, и муж, и лицо, и жопа с сиськами. В успехе мероприятия сомневаться не приходилось; уже в конце ноября она весила на восемнадцать килограмм меньше обычного и спокойно влезала в джинсы Armani сорок четвертого размера. Мой мозг тоже оказался заражен идеей стремления к совершенству, вес к концу осени приблизился к пятидесяти одному килограмму. Теперь внешний образ доктора Сокольниковой находился в районе двадцать два, максимум двадцать четыре года. Сергей Валентинович оценил произошедшие перемены и подарил огромное кольцо из белого золота с бриллиантами и жемчугом. Радости моей не было предела; Ирка, увидев на моем пальце сооружение в стиле Скарлет О’Хара, отреагировала как обычно:
– Переживает. Это хорошо.
Кольцо должно бросаться в глаза и быть на грани с пошлостью. Об остальном можно подумать завтра.
После достижения желаемых цифр на весах встал вопрос о необходимости смены гардероба, и тут нас с Иркой совсем понесло. За несколько недель каждая потратила шестизначные суммы в самых недешевых магазинах; очередной бумажный пакет с названием дорогого бренда доводил до состояния полного экстаза, и остановиться не было сил.
– Вот тебе реальный оргазм, Ленка. Никакого мужика не надо, признайся.
– Признаюсь, черт подери.
Натягивая на совсем похудевшую пятую точку очередные Guess или Trussardi, я совершенно четко осознавала – такая тряпка несравнимо красивее и статуснее, нежели китайские джинсы с апражкинских подворотен. Я научилась подбирать черные очки так, чтобы отражение в зеркале выглядело максимально сексуально и безвозрастно, затем приобрела несколько дорогих часов, пару итальянских норковых шуб и три симпатичные сумочки.
Prada, Louis Vuitton, Loewe.
Шестизначная сумма сменилась семизначной.
В один прекрасный день я как нельзя четко осознала результаты нашего с Асрян перерождения. Случилось это в начале декабря – питерская звезда пластической хирургии Гела Аскерович праздновал свой день рождения в дорогущем ресторане. Как раз недавно вышла очередная серия сказаний про Шрека, и с легкой руки Елены Андреевны доктор Парджикия уже полгода именовался не иначе как «Принц Charming». Он пригласил на торжество весь врачебный состав клиники. Сергей Валентинович с супругой, как и положено, приехали последними; еще пять минут я прокопалась около гардероба, пытаясь отыскать в бесконечных фалдах голубой норки карман с сотовым телефоном. Дамы Нового Корпуса, выходя из уборной, застыли на лишних полсекунды, заметно передержав приветственный поворот головы. Взгляд жадно считывал, перебегая от одного предмета моего туалета к другому. Кольцо, часы, сумка, шуба, сапоги, платье. Цифры складывались в столбик; чем больше в знаменателе, тем ярче румянец на щеках и мягче движения бедер.