И снова девственница! - стр. 8

- У тебя нет никаких шансов против меня. - Он стёр кровь с её лица и облизнул палец. - Поговорим завтра.

***

- Наконец-то я проснулась! – возрадовалась Любовь, соскакивая с дивана и заглядывая в кроватку дочери.

- Мама, я так хочу спать, – противно заныла Зойка, - и так не хочу в садик! Давай я пойду к бабе Хае?

- Заюшка моя, - нацеловывала всё, что оказалось в ближайшем доступе Люба, - сегодня суббота, мы никуда не идём.

- Как это никуда? – тут же подскочил возмущённый ребёнок. - Ты же обещала пойти в зоопарк!

- А ты вроде спать хотела? – хитро сощурилась Люба, подлавливая маленькую врунишку на слове.

- Так светло на небе, солнце встало, - как маленькой, принялась объяснять кудряшка. - Значит, и нам пора.

- Пора-пора, - подхватила Люба светлую мысль и защекотала бока. - Только сначала каша. Тебе какую?

- Рисовую, с корицей и ирговым вареньем.

- Сладкоежка ты моя. - Она вдохнула нежный аромат ребёнка и отправилась на кухню. – Как хорошо, что та дрянь была просто сном.

- Ты кого дрянью назвала? – раздался леденящий душу голос.

Голубая занавеска кухонного окна поплыла перед глазами., Головокружительное чувство падения и страх. Страх открыть глаза и не увидеть надоевших до оскомины серых обоев, сменить которые не хватало ни денег, ни времени.

- Я знаю, что ты уже проснулась, хватит притворяться. – Противный до зубовного скрежета тон. - Мы вчера не закончили!

- Боже, как мне это надоело! – простонала Люба. – Я хочу обратно к своей дочурке.

- Только после того, как сделаешь то, что мне надо. - Он стоял напротив кровати и равнодушно смотрел на полуобнажённую Любаную.

- А давайте я просто засну и проснусь уже дома, - она натянула до подбородка соскользнувшее во сне одеяло, - или хотя бы оденусь.

- Интересно, ты такая тупая или головой сильно ударилась?

- На ваш выбор, - дёрнула плечом блондинка, - лишь бы отстали.

- Ещё одно слово, - белёсые глаза злобно прищурились, - и тебе не к кому будет возвращаться.

И тут случилось то, чего Любовь никак не ожидала: её малышку, её кровиночку скручивает так, что она превращается в маленький, худенький комочек. По всему телу появляются открытые язвы, сначала красные, потом они чернеют, а после разрастаются так, что за ними уже не видно ни единого клочка кожи. Ребёнок сгнивает заживо буквально на глазах, и детский крик. Отчаянный, полный невыносимой боли.

Слёзы текут по обнажённой груди – одеяло давно забыто и лежит в ногах. Судорога скрючивает руки, грудь разрывает от рыданий, тело забыло, как дышать.

- Ну-ну, успокойся, - недовольно ворчит мучитель и развеивает иллюзию. - Это всего лишь демонстрация моих возможностей. Ничего с твоей малявкой не случилось… пока.

Слова с трудом пробиваются сквозь шум в ушах. Наконец, они доходят до агонизирующего сознания, и ярость поднимается из самых глубин материнского сердца.

- Да как ты… - Фраза обрывается, так и не начавшись.

- Достала. - Усталость мелькнула во взгляде. - Будешь молчать, пока мне не потребуется от тебя ответ. Положительный.

Убедившись, что пленница больше не издает ни звука, он зафиксировал запястья, приковав цепями к столбикам кровати. Ошейник решил пока не задействовать – оставил про запас. Открывшаяся картина вызывала полнейшее удовлетворение и будила вполне определённые желания.

«Вот гмыр, не до того сейчас!»