И снова девственница! - стр. 34
Естественно, монаршее внимание не укрылось ни от первого герцога, ни от второго. Опекун даже довольно хмыкнул, мысленно прикидывая варианты открывшихся перспектив. В принципе, короля он устранять не собирался, дожидаясь его естественной кончины, только лишить законного наследника, но раз карты ложатся таким любопытным способом, почему бы не ускорить события? Ворон лишь хмурил брови и поджимал и без того тонкие губы. Украдкой даже кулак показал, за что огрёб такой взгляд, от которого простые смертные готовы были сами во всём покаяться, даже в том, чего не совершали. Главмаг же нахмурился ещё больше и слегка умерил пыл короля, временно снизив тому выработку тестостерона. Не сказать, чтобы Базальд был в восторге, но гневаться не спешил, напротив, слегка поостыв, он одобрил успокоительный результат. Насчёт методов предстоял приватный разговор.
Наконец, результаты были готовы, показав восьмидесятипятипроцентное совпадение по крови и сто процентное – по волосу. Эмоции по этому поводу зашкаливали, никто не остался равнодушен. Под сей массовый галдёж Любовь и очнулась. Никто не обращал на неё внимания, жарко споря по поводу реагентов и катализаторов. Король уже отошёл, как от притяжения, так и от кресла.
- Не может такого быть, что в крови меньший процент, чем в волосе! Надо кости проверить – так вернее всего! – горячился Корд. – У вас ведь есть образец? – это Москополикусу.
- И что вы предлагаете – сломать палец? – холодно резонировал Брэг. – Или сразу сделать лоботомию?
- Ничего удивительного, - ответствовал Герардус, - Образец крови взят у отца, поэтому возможно подобное расхождение. Жаль, от матери образцов не осталось — ее сожгли повстанцы, заживо. А вот волос когда-то принадлежал самой пропавшей принцессе.
Мучительный стон заставил всех обернуться. Вообще, Люба не была кисейной барышней: никогда раньше не падала в обморок, стоически переносила удары судьбы и порой казалась себе этаким Шварценеггером, особенно когда дело касалась какой-либо угрозы её дочери. Но сейчас, представив себе предмет спора, она поняла, что вовсе не железная, и тем более, не Арни. Хищные взгляды патологоанатомов-любителей еще сильнее нагнетали ситуацию. Она подскочила, запуталась в бесчисленных юбках, упала, оцарапав ладошки, правда, не до крови, о чём, несомненно, пожалел Ворон, подняла блестящие от ярости и непролитых слёз глаза и зарычала. Высоко, но достаточно угрожающе, даже оскалилась.
- Ну-ну, успокойся, дорогая, - протиснулся к Любе белобрысый маг, всем своим видом показывая благородную тревогу. - Никто тебя не тронет.
Естественно, она не обратила ни малейшего внимания ни на слова, ни на интонацию, ибо прекрасно знала, что это игра на публику. Ещё неизвестно, что он с ней сделает после проверки.
- Какая любопытная реакция. - Приглашённый маг присел на корточки, а после и вовсе встал на четвереньки, чтобы заглянуть Любе в глаза. – Тебе нечего бояться, больше тебя никто не тронет.
Наивный! Не тронут её разве что в гробу, хотя с этими колдунами ни в чём нельзя быть уверенной. Девушка истерически рассмеялась. Резко, отчаянно, надрывно. Выплёскивая наружу весь свой страх и нервозность.
У герцога Брионкого так и чесались руки влепить ей оздоровительную пощёчину, у герцога Дагонского – тоже. Остальным было лишь в разной степени любопытно. Хотя Ворон был рад, что увидел подобную реакцию. Он и без того знал, что верить старому пройдохе Брэгу – всё равно что принять кобру за безобидного ужа, но одно дело — подозревать, а другое — видеть собственными глазами.