И снов нескромная невинность - стр. 16
Была – не была, решила Мариночка и нырнула в омут бесстыдно сладостного азарта. В конце концов – не каждому дано жить исключительно в любви. Иногда нужно просто уступить хорошему человеку – расслабиться и получить удовольствие вместе с другими попутными плюшками в виде праздничного продуктового меню и приятного во всех отношениях общения.
Вениамин прикасался к ней дрожащими руками, нежно шебуршал горячим языком во рту, а в ушах начинал нарастать ритмичный гул, низ живота набухал приятной слякотью, и голову обносило, как давно уже не приходилось испытывать и вообще могло никогда больше не случиться.
– Вениамин, – из последних сил сопротивляясь соблазну, спросила Мариночка, – у вас семья имеется?
– Скрывать нечего – женат, по любви между прочим, двух детишек воспитываю. Но я человек честный. Знаете, у мусульман очень строгий семейный кодекс, но когда мужчина в дороге – ему многое дозволено. Воздержание для нашего брата весьма опасное мероприятие. Можно домечтаться до простатита или ещё хуже. Нет у меня желания, Мариночка, обманывать вас. Конечно, я не мусульманин, но дорожные послабления чту свято. Вы мне так понравились, так понравились! Из столицы едете, значит, рядом с мегаполисом живёте. Может даже мы соседи.
– Под Ярославлем обитаю, в Мышкине.
– Надо же! И я оттуда, вот так встреча! Да нам сам бог велел переспать, любовью поделиться. Давай, милая моя девочка, обмоем наше приятное во всех отношениях знакомство. И это… переселяйся уже ко мне. С полным, так сказать, пищевым и прочим материальным довольствием. Дадим шороху, землячка! Мышкин! Надо же! А я-то думал – чего меня так шарахнуло: спать не могу, есть не могу – хочу и всё тут. Видно духом родным от тебя повеяло. Вино будем пить или водку?
– Давай уж, Веня, без предисловий. Соловья баснями не кормят. Веди в свой дворец, познакомимся ближе, там и решим.
– Неужто и тебя зацепило? Как я рад, как я рад! Нет в жизни случайностей, который раз убеждаюсь. Мне тебя бог послал, не иначе.
Радости особой с разбега не случилось: видно переволновался бедолага.
Мариночка, гладила скакуна, успокаивала, – отдохни, соколик. С каждым может случиться. Вот баба-дура. Нужно было водочки махнуть для храбрости, а я сразу быка за рога. У меня на такой случай средство есть, только особо не серчай. Особенное средство – не каждому мужику по нраву.
Вениамину лекарство понравилось, лечебный эффект и того слаще показался.
Дальше его уговаривать не пришлось: скакал до самого Владивостока как подорванный.
– Долго гостевать собралась?
– На весь отпуск. Через две недели обратно.
– Меня дождись. Христом богом молю. Ты теперь для меня первая женщина на Планете.
– А эти? Я же вижу как на тебя проводницы зыркают, особенно Варька из третьего вагона. А жена?
– Жену не брошу, не обессудь. А эти… с их не убудет, а мне малая радость. Не ревнуй, с тобой ни одна из этих мокрощёлок не сравнится.
– Неужто влюбился?
– Это другое, Мариночка. Ты как пирожное с абрикотиновым кремом. Чем больше ешь – тем слаще. Но хлебушка тоже хочется.
– А мне каково! Мне-то обидно. Замуж, жуть как хочется. Детишек хочу нянчить.
– Тю, детишек я тебе сколь угодно настрогаю. У меня все бабы с первого разу залетают.
Так они ни до чего серьёзного и не договорились, но мечтать Мариночке никто не запрещал. Чего она в башке у себя понавыдумывала – целый роман с продолжением. Джэн Эйр отдыхает.