И это уже не легенда. Отражение принцессы - стр. 2
Запах из котелка шел великолепный и у проголодавшейся Лены давно уже текла слюна, но… голод боролся с ленью, лень пока побеждала и она продолжала лежать под натянутым тентом и читать книгу.
– Ната, – сказала она наконец. – Принеси мне каши.
Подруга конечно же не стала упрямиться и тем более не отказалась. Фамильяр не отказывает хозяину. Поднялась, сбегала в дом за тарелками, наполнила их и вернулась к покрывалу, на котором они загорали.
Вблизи запах у каши был еще лучше, чем казалось. Она пахла дымом, свежим мясом, специями и даже маленький уголек залетел в нее, видимо от палки, которой Саныч ворошил угли в бочке. А еще к ней прилагался кусочек поджаренного над углями хлеба. Казалось бы: кашу с хлебом не едят, но сейчас это было как раз то, что нужно.
– Слушается? – спросил Саныч.
Лена, уже запустившая ложку в горячую гречку, кивнула.
– Никак привыкнуть к этому не могу. С виду – с ней все нормально, но стоит сказать и… Ты говорил, это надолго?
– Навсегда. Со временем ваша связь только окрепнет.
Слушавшая их разговор, Наташа молча ела кашу. Для нее важно было то, что Лена говорит о ней. Смысл этого разговора был вторичен, привязанность существовала на уровне детских эмоций.
Вообще-то подруга прекрасно понимала, что с нею произошло. Лена ей объяснила это, как умела и ничего особенного та в случившемся не видела, что в общем-то было не удивительно. Слишком уж много страшных вещей произошло с нею не так давно: заскочила сдуру в поезд-призрак в метро, спаслась оттуда, из нее изгнали демона, потом к ней прицепился новый демон, с которым Санычу удалось договориться… В общем, известие о том, что между нею и Леной теперь существует постоянная "экстрасенсорная" (а Лена использовала именно это дурацкое слово за неимением других терминов) связь после всех передряг было воспринято нормально. Подруга может о чем-то попросить ее? Ну и прекрасно! Пусть просит. Им нужно держаться рядом? Совсем хорошо!
– Вымой посуду, когда поешь, – сказала ей Лена, ставя миску на траву.
Наташа кивнула и быстрее заработала ложкой. Саныч хмыкнул. Лена снова улеглась поудобнее на спину, положив голову на запястья, посмотрела на него и сказала:
– Объелась. Через три дня я отсюда не уйду, а укачусь! Боятся – значит уважают?
– Боятся – значит боятся. Уважают подобных себе, а ты из другого мира. Буквально: из другого. Понимаешь меня?
– Конечно…
"Темнота и покой. Пустота ограничена невидимыми стенами. Воздух пахнет… Даже не пылью – все пылинки давным-давно осели на гравий, поскрипывающий под ногами. Воздух пахнет ничем.
Очень тихо. Даже если что-то сказать, то звук просто исчезает в бесконечности. Нет ничего и никого. Тебя самой не существует и никогда не существовало. Непонятно откуда доносятся еле слышные шорохи.
Выбор и тайна…
Храм Гекаты…"
– Из твоего мира.
– Из моего, да, – подтвердил Саныч. – Хотя он и не мой, на самом деле. Не знаю, стал бы я тебе показывать его, если бы знал, что так получится.
Она пожала плечами.
– Что сделано, то сделано. По крайней мере, я сейчас отношусь к этому философски. Кроме того, это выгодно.
– Зачем тебе деньги? – спросил Саныч.
– Я помню, что ты тогда говорил. Деньги нужны тому, кто хочет что-то продать, а не тому, кто хочет это купить. Я все понимаю! Согласна: я должна пока быть рядом с тобой, потому что кто меня еще научить может кроме тебя? Но нам правда жилье нужно побольше. Нату тоже одну не оставишь, а втроем в одной комнате тесновато.