... и дольше жизни длится... - стр. 9
Обычно, «мудрая» Зося успевала подсуетиться и отвести «несчастную» к знакомому «коновалу» на чистку, после которой, как закономерный финал, женщина оставалась бесплодной.
Этот факт принимался со вздохом облегчения.
Ну подумайте сами, на кой путане какие-то дети?
Но в этот раз что-то пошло не так.
Одна из «новеньких» не стала жаловаться Зосе, едва заметила наступление беременности, а когда до бандерши дошло, что с девкой «приключилась беда», та уже была на пятом месяце.
Путаночка была «работящая», до последних дней беременности от клиентов отбою не было, и Зося смотрела сквозь пальцы на растущий живот своей подопечной.
Единственное - поставила непременным условием: ребенка оставить в роддоме! Нет в Зосиной квартире для него места.
В роддоме Лариса и познакомилась с этой девицей.
Познакомилась, разговорилась. Обе разоткровенничались, рассказывая о себе друг другу.
И Лариса загорелась идей стать такой же, как ее новоявленная подружка.
(А что такого? Все равно её судьба предопределена. Так пусть хоть секс будет с нормальными мужиками, да еще и за деньги, а не с упоротым точком, который хорошо, если только морду потом набьет, а ведь может и прирезать!)
Подружка рассказала Ларисе, как «привести себя в порядок» после родов, пообещала «похлопотать» за неё перед доброй и умной пани Зосей, и, написав отказную от ребенка, через неделю покинула родом.
Через месяц Лариска решила навестить квартиру на Польском спуске.
Пани Зося встретила свою будущую «дойную корову» с распростертыми объятиями.
Пообещала и коечку в комнате, где живут «её девочки», и «подсказать что и как» в первое время.
Только поморщила нос недовольно, увидев выступившие пятна молока на тонком платье:
- Грудью кормишь?
- Ага. У меня ведь дочке месяц всего.
- А вот это не пойдет. Что-то одно выбирай: или дочку кормить или у меня жить беззаботно и деньгу заколачивать.
- А что же мне делать?
- Чтобы молоко сгорело – грудь потуже перевяжи. Через две недели будешь «как новенькая», - Зося усмехнулась: - А с ребенком сама решай. Кстати, сейчас он где?
- Она,- шепотом поправила Лариса.
- Что ты сказала? – не поняла Зося.
- Она. У меня девочка, - Лариса стала говорить чуть громче.
- Да мне-то какая разница?! Хоть девочка, хоть припевочка – твой ребенок, твоя проблема, - Зося недовольно насупила выщипанные в ниточку бровки.
Лариска, приехав домой, разорвала почти новую простыню и туго перебинтовала грудь.
Баба Галя, увидев дочь, чуть не грохнулась в обморок:
- Ты что это удумала? Ребенка кормить чем будешь?
- Не стану я её кормить! Сказала уже – хочешь, сама воспитывай, не хочешь – в детдом сдай.
Повздыхав немного, баба Галя выскребла из под матраца последние деньги и отправилась к соседке, которая держала козу. Договорилась с женщиной, что та будет давать молоко для девочки, пока не закончатся деньги.
Через две недели, рано утром, когда мать ушла за молоком для ребенка, Лариска, чмокнув в щечку дочь, подмигнув ей на прощанье, сказала:
- Расти пока, а мне пора.
Утренний автобус, идущий к вокзалу, отъехал от крохотной автостанции в восемь утра.
Когда баба Галя вернулась домой, дочери уже и след простыл.
Она взяла на руки начавшую хныкать внучку:
- Ну, ничего. Ну, мы тут как-нибудь. Люди везде живут и выживают. И мы не помрём…