И боги горшки обжигают - стр. 22

На экране телевизора шла погоня со стрельбой: какой-то очередной боевик. Соня закрыла глаза. «Может быть, это был плод ее воображения, ее фантазия, ее сон?» – подумала девушка. Но лицо Дэка не исчезало перед ее внутренним взором. Она помнила все слишком четко, чтобы это оказалось неправдой.

Наконец усталость взяла свое. Звуки стрельбы и погони с экрана стали удаляться, затихать и она провалилась в глубокое сновидение.

***

На расстоянии миллионов парсеков от планеты Земля, посреди космического вакуума висит зеркальная Сфера. Это тюрьма для одного единственного существа. Хотя, можно ли назвать существом того, кто не имеет материального, в нашем, человеческом понимании, тела.

Вот уже несколько тысячелетий, по земному летоисчислению, демиург Ур-ан не покидал свою темницу, проводя века в раздумьях над прошлыми делами и ошибками. Чистый и светлый его разум анализировал и просчитывал всё снова и снова.

По сути, время для демиурга ничего не значило. Он и ему подобные могли наблюдать за рождением и смертью звезд, как мы наблюдаем за рождением нового дня. Но те, о ком его бессмертная душа страдала, его дорогие дети, были в беде. Всё это бесконечное время, он пытался отыскать их в безднах космического пространства, дотянуться до них своей мыслью, снова и снова звал их, а в ответ лишь слышал тишину бессердечного космоса. Но однажды, вспыхнул свет. Он знал – так рождается великий Архонт. Выброс ментальной энергии излучаемой новорожденным достиг Сферы, и Ур-ан направил свой взор на его поиск.

Сон был настолько реальным, что Соне стало не по себе. Она находилась внутри мерцающей сферы, стены которой казались прозрачными, и лишь яркие сполохи, пробегающие по ним, позволяли понять, что пространство ограничено.

Дотронувшись до их поверхности, она почувствовала мягкий, отталкивающий эффект. И чем сильнее был нажим, тем большим сопротивление.

Пришёл испуг. В панике девушка стала крутить головой, ища хоть что-то, за что мог зацепиться взгляд. У «потолка» обнаружилось «нечто», сгусток энергии, напоминавший шаровую молнию. Он беззвучно «шипел» рассыпая искры. Демиург волновался.

Шар, медленно, спустился на уровень глаз. Он уже перестал искриться и светился равномерным лунным светом. У молодой женщины возникло ощущение, что её изучают.

Неожиданно, форма шара стала меняться: сначала он вытянулся в эллипс, потом стал расти, видоизменяясь и приобретая знакомые человеческие черты.

– Дэк, это ты?

– Нет дитя, я не Дэк, – голос звучал в ее голове. – Это облик одного из моих сыновей. Думаю, так будет легче общаться. Я чувствую твою сильную симпатию к Дэку.

– Ты Демиург – отец? – догадалась она.

– Называй меня Ур-ан.

– Я сплю?

– Только тело, дитя. Твой разум сейчас здесь, рядом со мной, – прошелестел голос.

– Но, как такое возможно?

– Я призвал твой дух, мне это по силам. Постой, – фантом поднял руку. – Знаю, у тебя много вопросов. Присядь.

Кресла материализовались прямо из воздуха. Это были её собственные домашние кресла, купленные в прошлом году. Соня потрогала обивку:

– Как, настоящие! – восхитилась она.

– Они и есть настоящие. Садись, беседа наша будет долгой. Я расскажу тебе всё с самого начала и возможно ты поймёшь и поможешь. Не мне, нет! Я буду просить за своих детей. Знаю, – Соня услышала в голосе нотки грусти. – Они хотели причинить тебе зло и вижу, что ты мало об этом знаешь. И мало понимаешь, что произошло. Не вини их! Во всем виноват лишь я. Это я вырастил их такими: жаждущими, ищущими. Они, сейчас, как и я в клетке – тюрьме. Но страдают более меня, потому, что они люди, – голос «улыбнулся». – Да-да, обычные люди, как и миллионы твоих соотечественников – землян. Люди, которые когда-то имели власть не только над своим телом, но и над силами природы. Этой властью их наградил я. Я же – отнял её у них. Лишить их силы повелевать стихиями – то же, что лишить человека рук и ног. Когда ты родился слепым, ты не знаешь света. Для тебя темнота – привычный мир. И другого нет. Но если ты родился зрячим, потеря зрения равносильна смерти! Так и они, мои дети, лишившись своего могущества, находятся в отчаянии. Возможно, поступки их, неблаговидные, проистекают от этого отчаяния, – демиург замолчал.