Хьюстон, у нас проблема - стр. 17
– Лучше бы ты эту гадость бросил! – говорит его жена, которую я не вижу, потому что она у себя в квартире, но я ее знаю, встречались уже. Она довольно симпатичная блондинка, наверно медсестра. Мы пытались подружиться, но я не очень-то расположен к новым знакомствам. А потом – я тогда еще много работал и подрабатывал на рекламах.
– А если тебе мешает – так ты и выходи! – говорит он, стоя на своем балконе с сигаретой.
– Так оно летит!
– Не летит, я вон туда выдыхаю!
– А я тебе говорю, что чувствуется!
– Нет, не чувствуется!
– Ты сам вот пойди проверь!
– Так я тут стою, как я проверю?
– Ну так вот уж поверь, что очень чувствуется, а ты куришь и куришь и из дома все время уходишь!
– Так я ухожу, чтобы тебе не мешать. Чтобы ты меня не видела!
– А я и не вижу, потому что ты вон целыми днями на балконе торчишь!
– Ты телевизор не заслоняй мне.
– Я не заслоняю!
– Заслоняешь!
– Хватит курить уже!
– А тебе-то что, я же на балконе курю!
– Потому что чувствуется!
– Не чувствуется!
– Ну так иди и проверь!
Я этот их диалог знаю наизусть, они все лето так беседуют у меня над ухом, а дым летит ко мне в квартиру. Я на это не обращал внимания, потому что сам еще недавно курил, а теперь не хочу быть похожим на этакого ворчливого неофита-фанатика. Но вот он-то с какой стати сейчас будет мне говорить, что у меня пахнет как-то не так?
– Так что, сосед, ты на будущее-то имей в виду. А то кто-нибудь непорядочный найдет – да и унесет. Это повезло тебе, что я как раз мимо шел. Я на газон забежал, схватил, думаю – а вдруг что нужное! И принес тебе.
– Спасибо, я и правда очень благодарен.
– Но что-то у тебя в доме воняет, – упрямо говорит он. Еще немножко – и я ему врежу, но я только вежливо улыбаюсь и закрываю дверь.
Воняет! Да еще как воняет!
Я иду на кухню.
Вонь стоит неописуемая.
А ведь не воняло, пока я не взялся за уборку.
Искать долго мне не пришлось – горела тефлоновая сковородка с черной ручкой, пластиковой или какой-то там, черт ее разберет, вместе с прихваткой для горячего, которую Марта купила, – она пылала радостным, веселым ярким пламенем.
Марта положила ее в духовку и мне даже об этом не сказала!
Пойти и застрелиться.
Потому что невозможно угадать, что сделает женщина с твоим собственным домом. А сделает она именно то, чего ты меньше всего ожидаешь. Чтобы положить в огонь горючие вещи? Просто в голове не укладывается.
Я выбросил очередную сковородку, погасил рукавицу и бросил в мешок, открыл окно в кухне, чтобы еще раз проветрить, и пошел за покупками, а заодно вынести мусор.
Семь этажей вниз, с тремя мешками. Банкомат – только на Горчевской, холод собачий, снял три сотни, долг мой вырос, но хоть на правое дело деньги пошли. Я набрал пива, жена Бартека, Аська, пьет белое вино – я купил белого вина, водки какой-то и взял пять порций свинины в кисло-сладком соусе по-китайски или по-вьетнамски, хватит, если рис еще приготовлю. Еще какие-то напитки взял, орешки какие-то – у меня чуть руки не отвалились, пока я в очередной раз поднимался по лестнице на свой седьмой этаж, проклиная этот сломанный лифт.
Шестой этаж я проходил на цыпочках.
В этот раз удача мне улыбнулась.
Вот почему всем наплевать и никто не добьется, чтобы этот сломанный лифт наконец починили? Ведь это же невыносимо, в конце концов!